ГЛАВНАЯ      АВТОРЫ

ПОИСК      МЕНЮ

На страницу автора

1«   ‹12›   ‹13›   ‹14›   »51

Сидоров Иван

Ликующий на небосклоне
13

Багровая полоса заката догорала где-то над западными горами. В темнеющем небе начинали проявляться звезды. Южный горячий ветер ослабевал, уступая место вечерней прохладе. Без устали стрекотали неугомонные цикады. Словно тени мелькали летучие мыши, охотясь за ночными мотыльками. Теплая ночь постепенно окутывала мир черным покрывалом.

При подходе к Южному Дворцу уже издали слышались звуки веселой мелодии. Доносился запахи жареного мяса вперемешку с ароматом благовонных масел. По обе стороны дороги застыли слуги с факелами. Бородатые ассирийские стражники останавливали гостей, спрашивали их имена и звания.

— Хеви, правитель Куши. Это мои сыновья.

Нетшсук в голубой одежде, расшитой золотыми розетками внимательно осмотрел прибывших. Его густые брови сердито сошлись к переносице, черные глаза гневно сверкнули, а жилистая волосатая рука сильнее сжала раззолоченную плеть, когда он узнал Амени. Но стражник с натянутой вежливостью отступил, пропуская гостей.

— Проходите и веселитесь во славу Йота!

Их провели по широкой галерее. Вдоль шли ровные ряды колонн в виде связок папируса. На стенах изразцы, где художники правдоподобно изобразили сцены из природы. Пройдя сквозь галерею, гости оказались в огромном саду: примерно двести шагов в длину и сто шагов в ширину. Среди молодых, но пышных ухоженных деревьев вырастали небольшие легкие дворцы и беседки с резными колоннами и расписными стенами. Благоухающие клумбы окружали большой прямоугольный пруд, в котором белели нежные цветки лотоса, и шелестел папирус.

В саду собралось все соцветие высших чиновников с женами и детьми. Тут же можно было увидеть посланников из чужеземных стран. Все громко разговаривали и смеялись. Вдоль высоких стен, окружавших сад, под пальмами тлели жаровни, на которых повара готовили закуски. Слуги сновали взад-вперед, разнося напитки и предлагая гостям фрукты, вино, сладкие пирожки.

Зазвенели серебряные колокольчики, и на берегу пруда, словно грациозные цапли появились танцовщицы из храма Йота, как на подбор все стройные гибкие, в полупрозрачных белых одеждах. Для священных танцев отбирали только самых красивых и стройных девушек. Большинство гостей поспешили насладиться столь изысканным зрелищем. Священные танцы в исполнении жриц можно увидеть только на больших праздниках. Танцовщицы синхронно кружились под нежную мелодию. К рукавам их одежд хитроумно были нашиты длинные перья, и когда они поднимали руки, казалось, вместо рук раскрывались крылья, а легкая материя облачком окутывала их тонкие станы.

Амени никогда не видел столь красивых танцев. Чего он насмотрелся, так только как кушитские колдуны топчутся и подпрыгивают перед идолами под собственное завывание, или как охотники дико отплясывают перед облавой на зверей. Иногда на большие праздники девочки местных чиновников изображали какие-то хороводы с венками из цветов, но разве можно было эти хороводы сравнивать с изящными плавными движениями жриц, каждый жест которых выражал бурю страсти. Маленькие колокольчики на щиколотках и на запястьях мелодично пели в такт движениям. Амени забыл про все и таращился во все глаза, открыв рот. Прямо напротив него тоненькая хрупкая девушка закружилась в бешеном вихре. Мелькали ее ладошки, раскрашенные золотой краской. Перья на руках распустились словно крылья. Большой красный камень сверкал на лбу. Глядя на нее, у самого Амени закружилась голова. Музыка все убыстряла темп. Все чаще мелькали руки-крылья. На миг он потерял ощущение реальности. Как будто его оглушили. Вдруг все вокруг исчезло, провалилось в бездну. Остались только он и тонкая изящная жрица, бешено вращаясь под волшебную мелодию. Воля таяла. Возникло ощущение какого-то волшебного приятного сна. Оставалось только одно желание: смотреть, не отрываясь на танцовщицу, и чтобы этот сон никогда не кончался. Амени не понял, сколько так пролетело времени: может половина ночи, а может всего лишь пару мгновений. Но вдруг музыка резко оборвалась, и танцовщицы быстро упорхнули. Все захлопали в ладоши. Амени тряхнул головой, приходя в себя. Окружающие предметы вновь вернулись на свои места. Мир заполнился голосами. Рядом отец разговаривал с Эйей.

— Ты отвык от столь пестрого общества? — понимающе похлопал Эйя Хеви по плечу.— Новая мода: мужчины красят лица и носят пышные парики. Обвешались побрякушками. Женщины, наоборот — бреют головы и разъезжают на боевых колесницах. Куда катится этот мир?

Амени не интересовали рассуждения о нынешних нравах. Он направился в глубь сада, где его братьям и другим детям показывали зверинец. Но и это его особо не занимало. Чего-то не хватало. Все в душе перевернулось. Он не находил себе места, от ощущения, что вскоре должно случиться что-то волшебное, чего он раньше никогда не испытывал. В нем дремлет новый незнакомый, но очень сильный человек. Танец жрицы разбудил этого человека. Он просыпается. Но что потом? Амени уставился на жаровню. Повар умело жарил уток, ловко управляясь с вертелом.

— Тебе здесь скучно, или ты проголодался? — услышал он сзади себя.

Амени обернулся и увидел танцовщицу в белом легком платье. На плече, выше локтя золотые браслеты в виде вереницы цапель — такие носят жрицы Йота. Юноша узнал в тоненькой девушке ту, которая кружилась перед ним, заставляя терять ощущение реальности и провалиться в забвение. На высоком челе сиял красный камень в золотой оправе. Амени глупо огляделся по сторонам: может не к нему обращается юная красавица. Но вокруг никого не было. В темноте он плохо разглядел ее лицо. Однако что-то знакомое послышалось в голосе.

— Я первый раз на таком многолюдном празднике,— попытался оправдаться Амени, до конца не веря, что красивая жрица обращается именно к нему.

— Ты меня не узнал? — Наконец сообразила она и подошла поближе. Амени вгляделся в ее нежное, еще детское лицо, но никак не мог вспомнить, кто перед ним. Тонкие брови, подведенные тушью, серебристые тени на веках, длинные реснички маленький острый носик немного с горбинкой. Яркие пухлые губки. И вдруг в свете жаровни сверкнули ее темные глаза. Не может быть. Там в пустыне она казалась костлявой девчонкой, а здесь, перед ним стояла красивая девушка. Меритре!

— Узнал,— еле выдавил из себя юноша и неловко поклонился.— Живи вечно!

— Почему у тебя такой растерянный вид,— звонко засмеялась она,— Словно ты увидел пантеру говорящую человеческим голосом?

— Прости. Не думал, что ты такая…

— Какая?

Амени не знал, что сказать. Мысли вертелись в голове, но никак не подворачивалось нужное слово.

— Пойдем, покажу тебе дворец,— решила не мучить его Меритре.

Она схватила Амени за руку и потащила за собой.

— Меритре! — к ней подбежала девочка, лет семи одетая словно кукла: яркое платьице с множеством складок, сверкающие украшения и крохотный браслетик на тонкой ручке с золотым анхом.

Меритре подняла ее на руки и крепко обняла.

— Это моя младшая и самая любимая сестра Анхсэмпйот.

— Ты жрец или охотник? — Девочка с любопытством разглядывала на груди Амени позолоченные клыки.

— Он охотник. Этот смелый юноша спас Туто от гиппопотама. А еще мы с ним охотились в пустыне и убегали от голодных гиен.

— Это он? — большие черные глаза девочки загорелись еще большим любопытством.

— Анхсэмпйот! — к ним подлетел Туто. Нарядный, с подведенными глазами и нарумяненными щеками.— Мне разрешили покатать тебя на лодочке. Слезай быстро. Как тебе не стыдно сидеть на руках? Ты уже большая.

— Не слезу! — заупрямилась девочка.

— Слезай! — настаивал Туто и для острастки топнул ногой.

— Зачем ты ее ругаешь? – спросил Амени.

Мальчик недовольно посмотрел на юношу, но, узнав своего спасителя, просиял от радости.

— Гроза бегемотов? А я перепутал тебя с Ахмосе. Он вечно крутится возле Меритре. Я с ним даже не здороваюсь. Он противный.

— Анхсэмпйот! слезай! — вновь закричал мальчик.— Ты моя будущая жена и должна во всем меня слушаться.

Девочка нехотя слезла с рук и побежала вместе с Туто к пруду.

— А ты меня покатаешь на лодке? — спросила Меритре.— Я сыграю для тебя на свирели.

— Конечно!

Рисут любезно помог войти Меритре в узкий челнок из просмоленных стеблей папируса и сесть на мягкую подушку. Амени взял шест и оттолкнулся от берега. Девушка поднесла к губам тростниковую свирель и заиграла грустную мелодию. На Амени нахлынули незнакомые чувства. Как удивительно ему казалось плыть по черной глади пруда, видеть напротив себя красивую девушку и слушать божественную мелодию. Может в Иалу — царстве блаженства именно так все и происходит? Именно такие мгновения называются счастьем? Больше не хотелось ни о чем думать и ничего замечать вокруг, только видеть перед собой Нефертем — божественную девушку, рожденную из цветка лотоса и слушать грустную мелодию, исходящую из ее пламенного сердца. Вдруг Амени вновь обратил внимание на знакомую диадему с красным рубином. Он вспомнил: именно такое украшение, покупал заносчивый юноша, над которым они с кушитами жестоко подшутили, заставив его извозиться в навозе. Амени немного это задело.

— Красивая диадема,— сказал он, стараясь не показывать обиду.

— Тебе нравится? — без особого восторга спросила Меритре, отрываясь от свирели.

— Нет,— мрачно ответил Амени.— Она тебе не идет.— Ты сейчас напоминаешь водяную лилию, а красный камень, словно пятно крови на лепестке.

— Мне тоже не нравится.— Она быстрым движением сорвала с головы украшение и бросила в воду. Бульк! — и бесценный камень исчез в темной воде.

— Ты что сделала? — испугался юноша.— А что скажет тот, кто тебе подарил диадему?

— Мне все равно.— Она надулась и превратилась в маленькую обиженную девочку.

— А мой подарок не выкинешь?

— Какой? — не поняла Меритре, смахивая слезу.

Амени достал из-за пояса железный кинжал, что недавно приобрел у ювелира и протянул Меритре.

Девушка взяла кинжал. Глаза ее вспыхнули диким огнем, и мгновенно из обиженной девочки она превратилась в пантеру. Меритре с явным удовольствием примерила небольшую рукоять оружия к своей тонкой ладони и радостно воскликнула:

— Как раз! — затем медленно вынула лезвие, наслаждаясь кровожадным скрежетом металла.— Что это! — удивилась она,— настоящее железо! Но, Амени,— Она серьезно взглянула ему в глаза.— Откуда он у тебя? Такого дорогого оружия нет даже у Ахмосе, а он любитель редких клинков.

— Кинжал честно достался мне,— заверил Амени.— Это подарок для Дочери Солнца от всех лучников Куши.

— Спасибо! — Меритре вся просияла от счастья.

— Ахмосе — это тот, кто должен увести тебя в свой дом и назвать сестрой? — осторожно спросил Амени.

Девушка вновь стала серьезной и даже чуточку злой.

— Я Дочь Солнца,— вздохнула она.— Дочерей Солнца с раннего возраста готовят в жены сыновьям каких-нибудь важных сановников или собственным братьям. Ахмосе — мой жених.

Амени вдруг стало ужасно тоскливо на душе. Счастливый мир рухнул, еще не успев возникнуть.

— Я ненавижу его,— прошипела Меритре, словно рассерженная кошка.— Если он ко мне прикоснется, я его зарежу.— Она так громко клацнула кинжалом, загоняя лезвие в ножны, что даже Амени испугался за судьбу Ахмосе.

— Госпожа Меритре! Вас ждет Тот, кого любит Йот! — Раздался зов с берега.

— Вот и он! — зло произнесла девушка.— Вспомни шакала — он сразу затявкает.

На берегу стоял Ахмосе в красивой дорогой одежде. Сандалии сверкали золотом. Широкое ожерелье переливалось камнями, словно звездное небо. Его сопровождали двое юношей с факелами в руках.

— Госпожа, тебя ожидает твой сиятельный отец,— повторил Ахмосе.

— Я слышала,— недовольно бросила Меритре с нотками презрения.

Амени направил лодочку к берегу. Ахмосе протянул руку, чтобы помочь девушке выйти на берег, но она игнорировала его вежливый жест и сама выскочила из лодочки.

— Опять ты,— грозно рыкнул Ахмосе, когда Меритре скрылась в одном из дворцов.— Сейчас я отплачу тебе за оскорбление.— Держите его! — крикнул он своим спутника.

— А меня не хотите подержать? — из темноты на них грозно надвигался Хармхаб, словно разъяренный бык.

Ахмосе и двое его товарищей униженно склонили головы.

— Он нанес мне оскорбление,— попытался оправдать себя Ахмосе, неожиданно сменив тон: как будто овца заблеяла перед пастью волка.

— Тогда бейся с ним один на один, если ты воин — прорычал Хармхаб,— и не на празднике Опет.

Юноши быстро исчезли с проворством напуганных зайцев. Хармхаб потрепал Амени по плечу:

— Ты мне все больше нравишься! Третий день в столице, а уже нажил себе врагов, да еще каких! Из-за чего сора?

Амени опустил глаза, чувствуя, что краснеет.

— Из-за девушки? — догадался Хармхаб.— Возможно, тебе пора бороться за благосклонность красавиц. Кто же она?

— Меритре — Дочь Солнца.

— Ого! Друзей ты тоже умеешь выбирать,— усмехнулся Хармхаб.— Эту девчонку прозвали огненной кошкой! Знаешь, сколько она крови попортила своим нянькам и наставникам? А этот разодетый в пестрые тряпки Ахмосе — ее жених. Ранофре — главный над колесничими настойчиво просил правителя разрешить брак между его сыном, вот этим пустоголовым болваном и Меритре. Ахмосе возомнил из себя ее будущего супруга. Как-то пытался перед ней показать свою власть, потом месяц ходил с расцарапанной рожей. Все парни ее боятся, а мои дочери от Меритре в восторге. Как удалось тебе сойтись с ней — ума не приложу.

— Я знаю Меритре совсем недолго, но там, в пустыне она вела себя смело. Не каждый мужчина сможет так стойко держаться перед опасностью,— не согласился Амени.— Сегодня я с ней ходил по окрестностям. Завидев ее, все люди радуются и желают всех благ, приглашают в свой дом. Разве она может быть плохим человеком. Она добрая.

— Как маленькая пантера,— вновь усмехнулся Хармхаб,— когда ее не гладишь против шерсти. Ладно, пошли веселиться. Тоже мне: друга обижают! Хотел бы я посмотреть на того несчастного, который попробовал обидеть Меритре.

Народ все так же веселился. Гимнастки развлекали толпу, немыслимо выгибая тела. Усталые музыканты уже не попадали в такт мелодии и скверно фальшивили. Вино разогрело гуляющих, смех звучал все громче.

— Где Хеви? — спросил Хармхаб у кого-то.

Ему показали на деревянную беседку. Под крышей легкого строения собрались наместники разных областей. Они громко спорили, обсуждая судебные тяжбы, урожай и военные походы. Их жены расселись на резных скамеечках и хвастались друг перед другом прелестными детьми. Амени увидел маму в окружении своих братьев. Рядом сидела красавица Бокйот с пестрым веером в руках. Супруга Хармхаба, черноглазая Мутнетжмет о чем-то весело рассказывала своим собеседницам.

Мужчины как раз заговорили о войске и колесницах. Хармхаб тут же присоединился к беседе, и Амени вновь остался один.

— Ты как корабль в бурю, который мечется по волнам, но не может зайти ни в одну гавань.

Рядом стоял Эйя в своей желтой жреческой накидке, все с тем же ничего не выражающим лицом.

— Пойдем, я тебя познакомлю с юношами твоего возраста,— поманил он Амени за собой.— Тебе нужно войти в круг твоих сверстников. Твои друзья должны быть из соответствующих домов с громкими именами. Впоследствии такая дружба благотворно повлияет на дальнейшую судьбу и продвижение по служебной лестнице. Начнем, пожалуй, с одного из любимчиков правителя — сын старшего колесничего Ахмосе.

— Я знаком с ним,— ответил Амени.— К сожалению, мы с ним расходимся во взглядах.

— Даже так? — Эйя удивленно дернул бровями.— Он мне тоже не нравится,— признался жрец.

Они подошли к проходу в ограде, за которым открывался еще один сад меньше, но красивее, тоже с озером и небольшим дворцом. Ярко пылали факела, отгоняя мрак. Играла веселая музыка. Звонкие голоса пели веселую песню. В окружении молодых людей, разогретых слабым вином, стоял красивый юноша. Эйя направился к нему.

— Сияющий Семенхкере,— обратился он к юноше.— Пусть прибудет с тобой сила и здоровье.

— Рад видеть тебя, мудрейший,— ответил тот немного надменно.

— Хочу представить тебе старшего сына наместники Куши, Амени.

Семенхкере с любопытством оглядел Амени с ног до головы.

— Здоровья и силы! Я помню тебя. Ты нашел Меритре, когда она заблудилась в пустыне.

— Да, Сияющий, подтвердил Амени.

— Еще мне Паитси рассказал, как ты убил льва. Я восхищен твоим подвигом,— похвалил его Семенхкере, но с холодком, как хвалят слугу за усердную службу. Амени такой тон не очень понравился.

— Мы убили его втроем,— скромно поправил он.

— Присоединяйся к нам,— предложил Семенхкере так, из вежливости, как благодушный хозяин.— Мы сейчас на колесницах едем в пустыню охотиться на газелей.

— Спасибо за приглашение,— поблагодарил Амени, но его уже никто не слышал. Беседа и смех возобновились, а о нем тут же забыли.

— Пока тебя никто не знает. Для них твое имя — пустой звук,— успокоил его Эйя.— Но скоро все изменится. Все зависит от тебя самого.

— А что это за красивый двухэтажный дом? — Амени заинтересовался дворцом в конце сада с высокими резными колоннами.

— Покои правителя. А на крыше площадка для наблюдения за звездами. Дальше небольшой Солнечный храм. Видишь, пилоны заслоняют звезды. Пойдем, я покажу тебе все.

Амени вслед за Эйей подошли к крытой колоннаде. Внутри царил мрак. На ощупь они прошли в молельный двор. Здесь было светло от пылавших светильников в виде чаш. Вдруг Эйя дернул Амени за руку.

— На колени! — приказал он. И сам опустился на каменный пол. Юноша последовал за ним.

Амени поднял глаза и увидел невысокого человека с вытянутым лицом и круглыми плечами, немного сутулого с впалой грудью. На голове у него покоилась корона Обеих Земель. Сам правитель! Но он нисколько не напоминал того сверкающего Сына Солнца, что предстал перед народом в Окне Явлений и источал божественный свет. Обыкновенный человек с некрасивым усталым лицом, но все же было что-то в его взгляде, в движениях и в звуках голоса магическое, притягивающее слух и завораживающее.

— Поднимитесь,— тихо приказал он.— Эйя, зачем ты бродишь среди ночи по солнечному храму. И кто с тобой? Юный помощник?

— Будь вечен, вековечен,— произнес Эйя невозмутимо.— Просто, я решил показать святилище Йота этому славному юноше. Перед тобой старший сын Хеви и Нефтис. Имя его Амени.

Правитель холодным немигающим взглядом посмотрел внимательно на Амени.

— Он не похож на отца. Я вижу в нем черты Нефтис, моей сводной сестры. Чувствуется кровь правителей: красив и строен. Но внешность для человека — это не главное. Горячее сердце и чистые помыслы — вот что красит двуногих тварей, смеющих называть себя подобием Бога.

— Твои слова — мудрость Йота,— подтвердил Эйя.

— Пусть юноша следует за мной. Я хочу поговорить с ним.

Последние слова Сын Солнца произнес уже на ходу, удаляясь по темному колонному залу. «Иди!» — пихнул Амени Эйя, и тот послушно пошел вслед за двумя плечистыми телохранителями, освещавшими дорогу правителя факелами.

Тот, кого любит Йот, поднялся по крутой узкой лестнице на плоскую крышу дворца. В медных чашах лампадах мерцал огонь. Посредине стоял широкий стол и высокий стул. На столе Амени рассмотрел какие-то диковинные приборы для наблюдения за звездами.

Правитель опустился на стул и предложил юноше маленькую табуретку со скрещенными ножками напротив себя. Амени остался стоять. Как он мог посметь сидеть в присутствии правителя.

— Садись,— настойчиво приказал правитель.— Мы не в тронном зале. Это моя обсерватория. Здесь я слушаю, о чем перешептываются звезды.

Он еще раз окинул Амени внимательным холодным взглядом.

— Я хорошо знал твоего деда. Он был одним из моих учителей. Я хорошо знал твоего отца: он был мне другом. Ты из нового поколения — поколение тех, кто продолжит мои великие дела. Чувствуешь ли в себе ответственность за будущее?

— Я не знаю,— смутился юноша.— Его коробило от пронзительного взгляда правителя. Амени казалось, что на него смотрит не человек, а что-то сверхъестественное, неземное, существо из другого мира. В глазах чернела пустота, а смысл слов не совсем доходил до понимания.

— Не знаешь? Твое Ка еще наивно радуется жизни, а твое Ба еще не оперилось. Спрошу по-другому: ты веришь в Йота? В его единую праведную сущность? В то, что только он несет истину? Но не отвечай заученными фразами. Я не наставник, а ты не ученик. Пусть разум молчит, а говорит сердце.

— Я верю в него по-своему,— признался Амени.

— Это как? — в холодных глазах правителя затеплилось любопытство.

— Когда напротив меня стояла смерть, и я не в силах был взглянуть ей в лицо, я призвал Йота, и Бог придавал мне силы. Я чувствовал это.

— Ты видел смерть? — удивился правитель и сочувственно покачал головой.

— Да. Но она не страшна, если тебя поддерживает Йот. Его часть должна быть всегда у человека здесь,— Амени показал себе на грудь.— Не важно как ему молиться, важно знать, что следуешь его помыслам. Тогда все страхи пропадают. Разве можно победить божественную силу?

— У тебя сильный дух. Ты говоришь мудро, несмотря на возраст,— удивился Сын Солнца.— Много ли среди твоих сверстников таких же верующих.— Правитель явно был доволен словами юноши.

— Я мало знаю сверстников, но все мои друзья чисты душой и сердцем.

— Раньше я тоже так думал. Но люди с возрастом меняются.— Правитель задумчиво посмотрел на луну.— Послушав тебя, у меня не пропадает надежда, что Кемет еще будет жить долго. А что за слова у твоей молитвы? — Сын Солнца чуть подался вперед.

— У нас в Бухене на центральной площади стоит обелиск. Его воздвигли еще при правителе Сенусерете. На нем начертаны слова молитвы: «Йот, ликующий на небосклоне. Ты есть Начало всего сущего, единый, единственный, творящий всякую плоть. Все люди произошли от взора очей Твоих, а боги от слова уст Твоих. Ты почиешь рост трав, жизнь рыбам речным и птицам небесным, дыхание зародышу... Поклоняемся Тебе, Творец всего, единый, единственный, рукам которого нет числа…»

— Я знаю эту молитву,— остановил его правитель и печально улыбнулся.— Слова, которые ты произнес, возносятся к Амуну. Ленивые жрецы стерли его имя, а вместо старого бога вписали имя Йота. Ты произносишь слова, но понимаешь ли их смысл? Произносят ли молитву только твои губы, или душа загорается пламенем, обращаясь к Богу?

— Я чувствую какую-то радость при молитве, но словами не могу объяснить.

— Надо понимать, что Бог — все вокруг, все полно им, нет ничего во вселенной, что не было бы от бога. Все имена подобны ему, как отцу вселенной. Всё — частица бога, таким образом, бог есть все; творя, он творит себя.

Амени вновь ощутил на себе испытывающий взгляд ледяных бездонных глаз. Вновь мороз пробежал по спине.

— Боишься ли ты будущего? — снова загадочно спросил правитель.— Ведь будущее — это пропасть, в которой живет неизвестность.

— Я вверяю свою судьбу Йоту и верю, что он проведет меня через все испытания к западу, где мое Ка и Ба встретится с ним.

— Вера — это хорошо, но знай: ваше поколение ждет трудная дорога. Погибнут те, у кого не хватит мужества перенести все, что готовит судьба.— Правитель задумчиво поглядел на звезды, затем вниз в сад, где слышалась веселая музыка, и продолжил глухим голосом, словно откуда-то из другого мира: — Наступят времена, когда покажется, будто Кемет напрасно служил Йоту с таким благочестием, будто преклонение перед ним осталось бесплодным. Йот покинет землю и вернется на небо, оставив ее вдовицею веры, лишенною присутствия своего. Чужеземцы наводнят Кемет и не только старинные обряды останутся в пренебрежении, но, что еще тяжелее, вера, благочестие, богопочитание будут преследоваться и караться законом. Тогда земля эта, освященная столькими храмами, покроется могилами и мертвецами. О, Кемет, от верований твоих ничего не останется, кроме смутных преданий, которым потомство перестанет верить, слова, вырезанные на камне, свидетели твоего благочестия!

Правитель долго молчал, потом спросил Амени, не глядя в его сторону:

— Тебя пугают мои слова? Я вижу будущее. Твой дед, да, именно мудрейший Себхот научил меня видеть сквозь пелену времени. Его пророчества еще ужаснее. Я с детства помню сказанное им предначертания. Тогда он поведал мне: потоки крови осквернят божественные воды Хапи и зальют берега; число мертвых превысить число живых, а уцелевшие лишь по языку будут считаться жителями Кемет, но по нравам своим обратятся в чужеземцев.

Сам Кемет впадет в отступничество, эту тягчайшую из бед; святая земля, любимая богами за ее набожность, станет вертепом разврата; эта школа благочестия будет служить примером жестокости. Тогда люди, полные отвращения, перестанут питать благоговение к чему-либо на земле или на небе. Ну что ты об этом думаешь? — Взгляд правителя вновь сверлил Амени.

— Знаю одно,— смело ответил юноша.— Всевышний Йот мудр и знает все про нас и про наше будущее. Если он захотел сделать именно так,— значит он прав, ибо мудрость его безгранична и не подвластна нашему пониманию.

— А у тебя задатки философа,— похвалил его правитель.— Я тебе сделаю подарок.— Он взял со стола деревянный цилиндрический чехол с папирусом.— Возьми.

— Это книга? — обрадовался Амени.

— Ты любишь читать?

— Да. Очень!

— Ты держишь в руках не просто книгу, здесь кусочек моей души, моего сердца. Если будет возможность, пронеси этот кусочек Сына Йота сквозь время. Теперь ступай, и живи вечно.

Амени поклонился и вышел, прижимая бесценный папирус к груди. Он спустился по лестнице в храм. Там уже никого не было. Тогда юноша решил поискать отца и похвастаться бесценным подарком. Вдруг он заметил возле колонны чью-то тень. Он подошел поближе и увидел Меритре. Лицо девушки было мокрое от слез. — Что-то случилось? Если кто-то тебя обидел, я выпущу ему кишки! — горячо воскликнул юноша.

Меритре подняла не него свои черные глаза полные печали и немного охрипшим голосом холодно спросила:

— Что за дело тебе до моих печалей?

— Прости, меня,— остыл Амени.

— За что?

— За то, что лезу к тебе с глупыми вопросами.

— Амени.— Меритре коснулась его теплой рукой, оставляя золотую краску. Сердце у юноши бешено забилось. Вопрос прозвучал неожиданно: — Ты считаешь меня своим другом?

— Конечно,— без тени сомнения ответил юноша.

— А ради друга ты сможешь пожертвовать всем?

— Да,— вполне серьезно ответил Амени.— Скажи мне, что случилось?

— Мой отец, Тот, кого любит Йот, только что пообещал меня в жены Ахмосе. Он приведет меня в свой дом после того, как Хапи вернется в свои берега.

— Но ты еще не в том возрасте, чтобы уходить в чужой дом.

— Для Дочери Солнца возраст не главное, главное — кровь правителя, которая течет в ее жилах. Я не хочу выходить замуж. Я вообще ненавижу Ахмосе.

— Но ты же не можешь пойти против воли отца,— испугался Амени.— Что я могу сделать? Скажи! Я только что беседовал с правителем. Он подарил мне свиток папируса. Давай я еще раз поднимусь к нему, упаду к ногам…

— Нет! Ты ничего не добьешься. Я знаю своего отца. Не в его правилах менять решения. Лучше поклянись мне, что поможешь, если я тебя попрошу.

— Все, что угодно!

Меритре утерла слезы, протянула юноше золотой анх, висевший у нее на руке. Амени поцеловал священный знак.

— Клянусь! Как только позовешь, я поспешу к тебе и встану на твою защиту. Даже если смерть будет грозить мне, я буду рядом с тобой.

— Спасибо,— поблагодарила его девушка.— Теперь ты связан со мной священной клятвой.

— Вся моя кровь принадлежит тебе,— согласился юноша.— Но как ты собираешься поступить?

Ее глаза вспыхнули неистовым огнем, а скулы напряглись

— Я знаю что делать.

Она решительно шагнула по направлению к алтарю, но тут же вновь спряталась за колонну, сама прижала палец к губам. Тихо! Амени осторожно выглянул и увидел возле каменного алтаря в виде лотоса, в свете масляных светильников своего отца. Хеви стоял на коленях и протягивал вперед открытые ладони. Кому он молится? — удивился Амени.— Солнца нет. К нему величественно, подошла высокая стройная женщина с красивыми строгими чертами лица. Голубая цилиндрическая тиара скрывала прическу. Высокая тонкая шея с красивым изгибом оставалась открытой. На круглых плечах в несколько рядов покоилось золотое ожерелье. Длинная одежда из тончайшего льна спадала до самой земли маленькими складками. Широкий синий пояс с золотым узором стягивал талию.

— Живи вечно, вековечно,— приветствовал ее Хеви.

— Пусть Йот дарует тебе вечную жизнь,— твердым грудным голосам сказала она.— Поднимись.— На губах ее промелькнула еле заметная улыбка.— Я так давно тебя не видела. Ты совсем не постарел. Годы сделали тебя только крепче, и в облике твоем проявились благородство, стирая черты горячего дерзкого юноши.

— Твой образ всегда в моем сердце... — начал Хеви.

— Не надо,— жестом руки остановила она его.— Зачем ворошить угли после пожара. Что было — прошло безвозвратно. Его не вернуть… Ничего не вернуть.— В голосе послышалась печаль.

Хеви встал с колен, но не смел поднять глаза.

— Помнишь стихи, что ты мне писал? — чуть заметно улыбнулась женщина:

Шепните мне имя Сестр,
И с ложа болезни я встану.
Посланец приди от нее —
И сердце мое оживет.

Лечебные книги бессильны,
Целебные снадобья прочь!
Любимая — мой амулет:
При ней становлюсь я здоров.

От взглядов её молодею,
В речах её черпаю силу,
В объятиях — неуязвимость.
А в сердце горячем — любовь.

Хеви беспомощно развел руками. Женщина вздохнула и грустно сказала:

— Не помнишь. А это, тоже твое:

О ты, шагающая так широко,
Сеющая смарагды, малахит и бирюзу, словно звезды,
Когда цветешь ты, цвету и я,
Цвету, подобно живому растению.

Хеви еще ниже опустил голову.

— Не стыдись,— усмехнулась она.— Чему стыдится. Мы не виноваты, что плыли в разных лодках, и у каждого своя судьба стояла кормчим на рулевом весле. Ты хочешь освободиться от клятвы. И делаешь это из-за страха перед загробными судьями.

— Я не боюсь,— глухо ответил Хеви.— Но Эб не дает мне покоя и постоянно напоминает мне, что это единственная клятва, которую я не смог сдержать. Я обещал всегда быть с тобой и оберегать тебя, но судьба сильнее меня. Как я мог с ней тягаться?

— Благородно,— кивнула женщина головой.— Но зачем все так усложнять. Я все равно уйду раньше тебя,— погрустнела она.— Да! Я это знаю. И когда на Страшном Суде будут взвешивать твое сердце, я окажусь рядом и буду убеждать Великий Судей, что в том нет твоей вины. Но если ты хочешь услышать из уст моих прощенье… Что ж. Я освобождаю тебя от клятвы. Ты свободен.

Она повернулась и собралась уходить. Хеви встрепенулся. Он хотел ей что-то сказать. Сказать много. Но женщина не обратила на это внимание. Она уходила в темноту, грациозно покачивая бедрами, и читала стихи. Ее голос звучал все тише и тише:

Мне смерть представляется ныне
Исцеленьем больного,
Исходом из плена страданья.
Мне смерть представляется ныне
Благовонною миррой,
Сиденьем в тени паруса, полного ветром.
Мне смерть представляется ныне
Лотоса благоуханьем.
Безмятежностью на берегу опьяненья.
Мне смерть представляется ныне
Торной дорогой.
Возвращеньем домой из похода.
Мне смерть представляется ныне
Небес проясненьем,
Постижением истины скрытой.
Мне смерть представляется ныне
Домом родным
После долгих лет заточенья.

1«   ‹12›   ‹13›   ‹14›   »51

На страницу автора