ГЛАВНАЯ      АВТОРЫ

ПОИСК      МЕНЮ

На страницу автора

1«   ‹20›   ‹21›   ‹22›   »51

Сидоров Иван

Ликующий на небосклоне
21

— У тебя теперь будет своя колесница,— объявил Амени девушке.

— Это здорово,— обрадовалась она.— Но я не умею впрягать коней в повозку.

— Я тоже не знаю, как это делать,— покачал головой Амени.— В Куши редко пользуются колесницами. Даже мой отец никогда не держал коней. У Хармхаба есть конюх. Запрягать их можно научиться. Но надо еще уметь ухаживать за лошадьми: кормить их вовремя,— они же не будут жрать все подряд, как ослы,— поить в определенное время, раны лечить.

— А Хуто умеет?

— Хуто, может быть, и умеет, но он не станет с ними возиться. Он охотник, а не конюх.

— Господин, я случайно услышал ваш разговор.

Амени и Меритре обернулись. Перед ними согнулся в низком поклоне мужчина средних лет босой, с бритой головой, в длинной грубой ассирийской одежде, подпоясанной широким матерчатым поясом.

— Ты кто такой? Из пленных? — насторожился Амени.— Я не помню тебя среди моих воинов.

— Я сын Кемет, но по воле Йота, судьбой закинут на долгие годы в Ассирию. Сейчас возвращаюсь к родным берегам Хапи. Я долгое время прожил среди аккадских коневодов и хорошо умею обращаться с лошадьми.

— Как ты оказался в плену?

— В Керкемише хватали всех митаннийцев и сынов Кемет. Хетты боятся лазутчиков.

— Так ты не лазутчик?

— Нет, господин, я простой лекарь. Раньше учился в Доме Жизни в Уасте. Потом занимался торговлей и оказался вдали от родины.

— Удачно я тебя освободил. Будешь служить конюхом, заодно помогать лекарям.

— Спасибо, господин,— поблагодарил его человек.— Я честно тебе послужу.

Опять призывно завыли трубы. Через несколько мгновений Амени уже стоял на стене. Стан хеттов пришел в движение. Можно было разглядеть, как воины выстраивались в колонны. Слышался отдаленный лязг оружия, крики командиров и ржание лошадей. Амени приказал готовиться к обороне. Сколько они смогут продержаться? У хеттов огромная армия. Серые ряды, сверкая бронзой, двинулись по дороге к крепости.

— Посчитайте стрелы и раздайте лучникам. Самым метким должно достаться в два раза больше,— приказал он писцу, заведующим оружием.

Меритре встала рядом с ним и приготовила лук.

— Я не могу тебе приказывать, сияющая,— сказал он,— но тебе лучше бы сесть на колесницу и поспешить к Хармхабу, пока хетты не окружили нас.

— Я не уйду,— твердо решила девушка.

— Но если не подоспеет помощь. Мы все погибнем.

— На все воля Йота,— упрямилась Меритре.

— Я в ответе за тебя перед Хармхабом и перед всей Кемет,— упрашивал ее Амени.

Меритре повернулась к лучникам, стоявшим у нее за спиной, и намеренно громко приказала:

— Подайте мне мои доспехи! Я не покину своих воинов! Пусть они сражаются как львы! Чем мы хуже хеттов? Пусть враг нас боится!

— Живи вечно! — дружно закричали воины, воодушевленные словами Меритре.

— Где мой штандарт? Несите его сюда! Пусть все видят знак Дочери Солнца!

Тем временем хетты быстро и решительно подошли к подножью склона. Амени увидел внизу крепких воинов в добротных доспехах. В их движениях чувствовалась выучка и опыт. Они умело прикрывались большими круглыми щитами. От гулкого грохота больших хухупал леденела душа. Амени обернулся и заметил предательский страх в глазах своих воинов. Надо было, как-то поднять боевой дух. Он встал в полный рост и громко произнес слова заученного стиха из папируса, что подарил ему правитель:

Великолепно твое появление на горизонте,
Воплощенный Йот, жизнетворец!
На небосклоне восточном блистая.
Несчетные земли озаряешь своей красотой.

Несколько стрел стукнулись о камни возле его ног. Амени еще громче продолжил:

Над всеми краями,
Величавый, прекрасный, сверкаешь высоко…
Ты — вдалеке, но лучи твои здесь, на земле.
На лицах людей твой свет, но твое приближение скрыто.
Когда исчезаешь, покинув западный небосклон,
Кромешной тьмою, как смертью, объята земля…
Рыщут голодные львы,
Ядовитые ползают змеи.

Воины смотрели на своего полководца, бесстрашно стоявшего под градом стрел, и в душе у них потихоньку разгорался огонь мужества.

Тьмой вместо света повита немая земля,
Ибо создатель ее покоится за горизонтом,
Только с восходом твоим вновь расцветает она…
Празднует Верхний и Нижний Кемет
Свое пробужденье.
На ноги поднял ты обе страны.
Тела освежив омовеньем, одежды надев
И воздев молитвенно руки,
Люди восход славословят.

Так даруй своим детям победу! — Закончил Амени.

— Йот с нами! Свети нам Йот! — закричали воины.

Между тем хетты настырно лезли вверх по склону. Им навстречу посыпались стрелы. Но противник умело закрывался щитами. Лишь немногих удалось подстрелить. Они все ближе и ближе подбирались к крепости, почти припадая к земле.

— Камни! — закричал Амени.— Выворачивай камни из стены.

Булыжники покатились вниз, круша на своем пути врага. Это немного задержало хеттов. Но им все же удалось подобраться к стене. На счастье воинов Кемет, строители, те, что возводили крепость, предусмотрели все. Стена возвышалась таким образом, что снаружи на нее не так просто было забраться. Закипела схватка. Хетты бились умело, но воины Кемет отчаянно сбрасывали их назад. Первый штурм захлебнулся. Хетты дружно отошли назад, унося с собой тела раненых.

Над крепостью прогремел победный крик. Внизу наблюдалось движение. Хетты не спешили идти на второй штурм. Неужели поняли свое бессилие и теперь отступят? Амени понимал, что воинов Суппилулиумы не так просто напугать.

На дороге наметилось какое-то движение. Хетты суетились, кричали. Наконец вскоре все стало ясно. К крепости подтаскивали метательные орудия. Ослы тащили большие деревянные рамы с массивными сплошными колесами. Амени насчитал пять метательных машин. Внутри рамы находился жгут из скрученных канатов. Хетты остановили машины в трех полетах стрелы от крепости и принялись готовить орудия. На рамы водрузили деревянные перекладины — отбойники. В жгут каната вставляли рычаги из бревен, на конце которых находились пращи. Пращи взвились вверх. Рычаги гулко стукнулись по отбойникам, посылая вперед град камней. Но снаряды взрыхлили землю, не долетая стен.

Хетты посовещались и продвинули орудия еще на сотню шагов вперед.

— Их можно достать стрелами,— предложила Меритре.

— Прицельно не выстрелить,— не согласился Амени.— Вот если бы они еще подошли шагов на пятьдесят.

— Ветер дует от нас в их сторону,— Рядом возник невозмутимый Хуто.— Если связать в тюки ту солому, что лежит в одном из сараев, полить ее водой и поджечь…

— Здорово придумал! — Согласился Амени и тут же отдал распоряжение.

Тем временем хетты вновь установили орудия и сделали залп. Камни громко ударились в основание стены, но ни один не перелетел во внутрь крепости. Еще залп — тот же эффект. Стена осталась невредимой. Хетты очень осторожно принялись продвигать орудия еще ближе к крепости. Шагов через тридцать враги остановились, посовещались и двинулись дальше. Теперь орудия находились почти под крепостью. Хетты принялись крепить колеса и собирать камни.

Амени отдал приказ, и тюки дымящей соломы полетели вниз по склону. Шлейф едкого дыма мгновенно опустился над дорогой. Лучники поднялись на гребни стен и открыли прицельную стрельбу. Амени бесшумно увлек за собой в атаку сотню воинов. Пока хетты сообразили, в чем дело, отряд налетел на первую метательную машину и перебил всю обслугу. Хетты не могли придти на помощь, так, как дорогу загораживали другие метательные машины, да еще непрерывный град стрел не давал высунуться из-за поворота.

Самую первую метательную машину скинули в пропасть. Вторую подожгли. Но тут уже хетты опомнились, и пришлось спешно заканчивать вылазку. В крепости все ликовали, а враг убрался обратно с оставшимися тремя рамами.

— Как думаете, что они на этот раз предпримут? — спросил Амени у товарищей.

— Попробуют штурмовать еще раз,— решила Меритре.

— На их месте я бы попытался подкрасться ночью,— поразмыслил Хуто.— Надо заготовить побольше факелов.

Остаток дня прошел спокойно. Хетты не показывались. Амени с Хуто даже сходили в разведку посмотреть на лагерь противника. Прикинув примерно количество шатров и обоз, Амени понял, что им противостоит не основное войско. Главные силы где-то на подходе. Но все же хеттов было много.

Ночь выдалась тихая. Как назло, небо затянули тучи. Луна еле угадывалась расплывчатым белым пятном. Амени приказал соблюдать полную тишину. Дозорные внимательно слушали. Воины спали по очереди. Все были начеку и в любой миг могли занять свое место на крепостной стене.

Время близилось к рассвету, но ничего не происходило. Амени не спалось, сон прогнал не холод, а какое-то внутреннее чутье. Что-то не спокойно на душе. Он поднялся на стену, чтобы проверить посты. Луна запоздало выглянула из-за облаков, бросив на горы холодный печальный свет. Внизу что-то подозрительно звякнуло. Амени присмотрелся. Внизу весь откос шевелился, как будто жуки скарабеи в куче навоза.

Без единого шума, тихо и организованно, обороняющиеся заняли свои места. Запылали яркие факела и полетели вниз, описывая в воздухе огненные дуги. Хетты поняли, что обнаружены и ринулись в открытую атаку. Лучники тут же уложили передних. Атаке все же удалось докатиться до крепости. Над гребнем стен показались штурмовые лестницы. На головы нападающих полетели камни. Бой завязался уже наверху. Рубились отчаянно, но воины Кемет, не смотря на молодость и неопытность, стояли насмерть. Хеттов вынудили отступить с большими потерями.

Наутро подсчитали убитых и раненых. Не очень много: около полусотни убитых и около сотни раненых. Меритре не ложилась отдыхать, а трудилась вместе с лекарями. Амени подобрал ее голубой шлем и с тревогой обнаружил две свежие глубокие царапины от стрел. Двое жрецов в отдельном помещении бальзамировали погибших воинов и зашивали их в шкуры, в надежде, как-нибудь позже переправить морем тела на родину. Пришли безоружные люди с ослами из стана врага и попросили разрешить им забрать тела убитых хеттов. Амени дал согласие. Тела сгрузили на волокуши и увезли вниз по дороге.

После полудня хетты опять что-то затевали. Амени заметил, как лучники противника карабкаются по скалам. Решили обойти и напасть разом со всех сторон. Сил у них для этого предостаточно. Предстоит еще один тяжелый бой. Возможно, крепость им не удержат до подхода Хармхаба. Все же в меше Амени неопытные воины, хотя и смелые.

Он вновь обратился к Меритре:

— Тебе нужно уходить. Нас окружают. Скоро невозможно будет вырваться из кольца.

— Я не уйду! — упрямилась девушка.

— Господин говорит правильно,— вмешался конюх.— Зачем девушке умирать. Для воинов смерть в бою — награда. А Дочь Солнца должна жить.

— Мне намного легче будет сражаться, зная, что ты в безопасности,— настаивал Амени.

— Хорошо,— кивнула в знак согласия Меритре.— Я поспешу к Хармхабу и потороплю его.

Хухупалы вновь забили атаку.

— Ты прорвешься? — с надеждой спросил Амени у конюха.

— Кони сытые, сильные. А я умею управляться с колесницей.

— Тогда поторопитесь! И убереги Меритре.

— Амени! — Меритре чуть не плакала.— Останься живым!

— Молись за меня и за всех нас! — бросил напоследок юноша и поспешил к воинам.

Со всех сторон подползали хетты, словно серые муравьи. Воины Кемет приготовились достойно принять смерть и возносили молитвы к Йоту.

Вдруг пронзительный крик эхом заметался среди гор. Сердце Амени запрыгало от радости. Он не мог ошибиться. Так кричит только Хармхаб, подражая соколу. Хетты попятились, А из-за гряды, словно волны, вынырнули шеренги менфит, грозно ощетинившись копьями, и твердой поступью направились к крепости. Впереди всех катила колесница Хармхаба. Оборонявшиеся встречали их ликованием.

— Я вовремя! — обрадовался военачальник, въезжая сквозь ворота.— Раместут! — позвал он громадного смуглого воина, у которого из доспехов была только набедренная повязка.— Покажи-ка этим бородатым гиенам,— он кивнул в сторону нападавшим,— кто такие воины Кемет.

Несмотря, на свое грузное тело, великан легко взобрался на гребень стены, встал в полный рост и напряг все мышцы. Несколько стрел тут же вонзились в его живот и в грудь. Дико взвыв, Раместут выдергивал стрелы из своего тела и разламывал их в щепки.

— Вот так им! Пусть попробуют с нами сразиться! — подбадривал Хармхаб.

Хетты отступили.

Хармхаб приказал войску построиться. Главнокомандующий внимательно осмотрел почти каждого, затем обратился к писцу:

— Сколько потеряли?

— Сотня убитыми и около сотни ранеными.

— Допустимо,— решил Хармхаб.— Могло быть и хуже. Амени! — наконец обратился он к юноше.— Я читал все твои донесения. Должен признать, ты действовал правильно и смело. Опрокинуть атаку колесниц с помощью бешеной кобылицы — даже я до такого не додумался бы.

— Спасибо Хуто. Его идея.

— Ты хорошо организовал оборону. Я оставляю меша Севера под твоим командованием.

— Но, Непобедимый. Как же Пинхаса.

— Его я отстраняю от командования. Он совершил необдуманную атаку, даже предварительно не разведав силы противника. Из-за этого войско осталось без старших командиров, да еще панически отступало.

— Хетты подготовили засаду,— попытался заступиться за него Амени.

— На войне цена ошибки — поражение,— поучительно прорычал на это Хармхаб.— Никто не должен ошибаться, если хочет остаться живым.

— Я понял тебя, непобедимый.

— А это что за хлам? — Хармхаб увидел груду изломанных колесниц. Амени приказал свалить повозки в кучу возле одного из амбаров.

— Я захватил их у хеттов.

— А где кони?

— Отступая, хетты распрягали коней и уводили с собой. Если не успевали распрячь, то перерезали им горло.

— Баз коней эта груда годятся только для костра.

— Я захватил одну целую упряжку.

— Где она?

— Здесь! — Меритре въехала в крепость на колеснице Мурсили.— Приветствую тебя, Непобедимый.

— Живи вечно! — приветливо улыбнулся Хармхаб, но затем лицо его перекосило от гнева, и он набросился на Амени: — Почему она здесь? Ты должен был ее отправить в Вашшукканни при первой же опасности. Представляешь, что будет, если она попадет в руки Суппилулиуме. Это твоя первая серьезная ошибка.

— Не ругай его, непобедимый,— вступилась Меритре.— Я сама решила остаться.

— Ты подумала, что было бы, если бы ко мне заявился посланник от Суппилулиумы и сообщил, что у него в руках дочь правителя Кемет! — зашипел Хармхаб, понизив голос, чтобы его не слышали воины.— Мне оставалось бы только вспороть себе живот, тем самым избежать позора.

— Спасибо, что предупредил,— дерзко ответил Меритре.— Если меня будут брать в плен, я вскрою себе вены кинжалом. Тогда ты избежишь позора.

— Прости, Сияющая, но от тебя одни неприятности! — взорвался Хармхаб, больше не в силах сдерживать себя.— Мы находимся в чужой земле! Здесь иные законы! Да вообще законов нет — война!

— Не гневайся, непобедимый,— как можно мягче успокаивала его Меритре.— Ничего же не случилось со мной. Я даже не ранена. Это не просто каприз. На стенах стояли молодые воины — мальчишки. Они впервые столкнулись с грозной силой и не дрогнули. Их надо было поддержать. Я не могла покинуть поле боя.

Глаза Хармхаба расширились еще больше, а лицо вытянулось не то от страха, не то от удивления, когда он увидел конюха.

— Или я схожу с ума, или я вижу перед собой призрак?

— Живи вечно, Непобедимый! — Конюх поклонился Хармхабу, как старому знакомому.

— Это мой конюх,— объяснил Амени.— Я обменял несколько наших пленных на знатного хеттского юношу.

— Какого юношу? — не понял Хармхаб, сам не сводил глаз с конюха.

— Он из знатного рода. За него просили щедрый выкуп, но потом предложили десятерых наших пленных.

— И этот человек был среди них? — Хармхаб тяжело задышал.

— Он умеет ухаживать за лошадями. К тому же он сын Кемет.

— Что он сын Кемет, я прекрасно знаю. У него на теле про то написано.— Хармхаб сорвал с левого плеча конюха одежду и Амени увидел клеймо в виде кобры.— Из него такой же конюх, как из меня ваятель.

— Избранный жрец Амуна? — ахнул Амени.

— Ты не рад видеть старого друга? — улыбнулся конюх, пряча клеймо.

— И на кого он тебя выменял? — поинтересовался Хармхаб.

— Не гневайся на юношу,— со змеиной улыбкой попросил конюх.— Он понятия не имел, кто я и кто был его пленник.

— Так кто был пленником? — настаивал Хармхаб, весь закипая.

— Какой-то знатный юноша,— растерянно повторил Амени.— Его звали Мурсили.

— Мурсили — старший сын лабарны Суппилулиумы.— Амени подумал, что Хармхаб сейчас лопнет от злости. Но полководец сделал несколько глубоких вздохов и, как можно спокойнее, вновь обратился к конюху:

— Ты все это подстроил?

— Не все,— просто ответил тот.— Смелый юноша, что стоит перед тобой, действительно взял в плен Мурсили. Но он понятия не имел, что это сын лабарны. Я всего лишь устроил обмен пленных. Чего плохого в том, что он спас своих воинов?

— Объясни мне, непобедимый кто этот человек? — попросил Амени, совсем растерявшись.— Если он жрец Амуна, я прикажу его казнить.

— Ни один смертный не сможет его убить,— вполне серьезно ответил Хармхаб и вновь обратился к конюху: — Зачем ты навлекаешь беду на этого юношу? Ты знаешь, хоть, кто стоит перед тобой?

Конюх вновь расплылся в змеиной улыбке:

— Я вижу перед собой смелого воина из уважаемого Дома, которого впереди ждет слава.

— А еще говорят, что слуги Амуна проницательны, как сами Боги,— зло усмехнулся Хармхаб.— Перед тобой старший сын, твоего родного брата Хеви.

— Отпрыск Хеви? — пришла очередь удивиться жрецу. Его взгляд потеплел, а голос прозвучал непривычно мягко и с еле заметной дрожью.— Он совсем взрослый. Сколько же лет прошло? Как много я пропустил в этой жизни.

— Да кто же ты? — не выдержал Амени.

— Имя мое Аменнеф,— ответил жрец.

— Тот самый Аменнеф, Сын Себхота — моего деда?

Амени вспомнил рассказ отца о самом младшем брате, который был проклят правителем и изгнан из страны. Так вот он какой, пропавший без вести Аменнеф.

— Если ты посмел появиться здесь таким наглым образом, значит, что-то должно произойти,— сделал вывод Хармхаб.— Так что нас ожидает?

— Ветер принесет весть. И эта весть перевернет мир, поломает множество судеб,— загадочно ответил Аменнеф.

— Как содержательно! — усмехнулся Хармхаб,— и совсем не весело.

— На все воля того, кто над нами! — смиренно улыбнулся Аменнеф.

— Что нам с тобой делать? Я должен схватить тебя и немедленно казнить.

— Сейчас я на службе конюхом у Дочери Солнца, и только она вправе распоряжаться моей жизнью.

Меритре вообще ничего не могла понять из разговора и только удивленно хлопала глазами.

— Хорошую должность ты себе нашел,— усмехнулся Хармхаб.— А если кто-нибудь пронюхает, кто ты такой? Эйя находится сейчас в Вашшукканни.

— Вот, как раз к нему у меня большое дело.

— Неужели? Дело к верховному жрецу Йота? — Хармхаб сверлил его взглядом, но Аменнеф спокойно выдержал и ответил:

— Скоро бывшие враги станут друзьями, а бывшие друзья захотят ударить в спину кинжалом.

— Пусть будет так. Я подумаю, как с тобой поступить,— согласился Хармхаб.— Амени! — тряхнул он юношу.— Еще успеешь поболтать со своим родственничком. Пойдем, посмотрим позицию. Может так случиться, что все мы сегодня погибнем. Я вижу, хетты вновь готовятся идти на приступ.

— Но с тобой меша героев,— удивился Амени.— Мы дадим достойный отпор.

— Всего пятьсот человек,— остудил его Хармхаб.— Просто, изображали большое войско. Пошумели, покричали. Я не мог тащить сюда всю армию. Тушратта перепугался и дрожит у себя в Вашшукканни. Пришлось для спокойствия оставить армию подле его персоны, хотя у него у самого войско огромное. Давай, посмотрим, что мы сможем противопоставить Суппилулиуме.

Хармхаб взобрался на стену и внимательно осмотрел окрестности.

— Дозор неправильно поставил,— начал он учить Амени.— Надо было ближе к стене делать завал. Вон тот лесок прикажи вырубить. Наверняка в зарослях лазутчики прячутся. А путь к отступлению из крепости рассчитал? — упрекнул его полководец.— Что, решил биться до последнего воина? Не самое хорошее решение.— Его взгляд зацепился за фигуру человека. Он быстро бежал, почти припадая к земле.

— Кто там несется сквозь кусты, словно заяц? Да это же Хуто. Для армии он сделал полезного больше, чем мы с тобой.

Хуто быстро взобрался по крутому откосу и вскарабкался на стену.

— Непобедимый,— сквозь частое дыхание проговорил разведчик,— хетты снимаются и уходят.

Хармхаб испустил вздох облегчения.

— Мы добились своего. Суппилулиума полезет через горы.— Похлопал Амени по плечу своей тяжелой ладонью.— Прикажи писцам, чтобы они составили список самых отважных воинов. Надо раздать награды. Себя не забудь. И Хуто заслужил золотую пчелу. С наступлением темноты я с героями отправлюсь обратно. Ты следуй за мной на восходе, но перед этим убедись: действительно ли хетты ушли, или решили нас обмануть. Если Суппилулиума убрался, оставь в крепости человек триста и какого-нибудь толкового командира. Они должны держать под контролем эту дорогу. А нас с тобой впереди ждет грандиозная битва.

Вечером, как и обещал, Хармхаб отправился с героями обратно по дороге на Вашшукканни. Вокруг повисла непривычная тишина. Уставшие воины спали вповалку. Костры догорали. Вместе с сумерками в горы пробирался холод. Амени плотнее укутал Меритре в плащ, чтобы она не дрожала. Сам поддерживал пламя в костре. Хуто подстрелил где-то парочку зайцев, освежевал их и теперь готовил на вертеле ужин. От аппетитного запаха жареной зайчатины бурлило в животе.

Аменнеф присел к их костру.

— Лошадей я накормил и укрыл попонами,— сказал он.

— Аменнеф, поведай, где жил ты все это время,— попросил Амени.— Отец рассказал, только, как ты пропал. Он с братьями долго тебя искал, но так и не нашел.

— Я бежал в Лабан. Там жил среди кочевников и бедных земледельцев. Занимался врачеванием. После перебрался в Хатти. Вскоре времена настали неспокойные. Война погнала меня в Ассирию. Долго жил в Ашшуре. Но жизнь вдали от родины — сплошные мучения. Мое сердце истосковалось по полям Кемет, по запаху хлеба, что пекут в хлебных домах Уаста. Не могу забыть вкус воды из Хапи. Она сладкая. Во сне слышу шелест папируса.

— Почему же ты тогда не отрекся от Амуна? Жил бы, как и все твои братья: спокойно и в почете.

— А ты бы смог отречься от своего отца?

— Нет! — поежился Амени.

— Вот и я не смог. Себхот, мой мудрый отец передал мне свою силу, открыл мне знания, тысячелетиями накапливаемые посвященными жрецами. Отречься от всего, предать всех, кто меня учил, воспитывал, доверял — выше моих сил. А у моих братьев иная дорога, иная судьба. Им простительно. Но я — посвященный. Мой удел — хранить знания, страдать и, если надо — умереть за веру.

Амени со смешанными чувствами глядел на этого человека такого близкого и родного, в то же время, чужого и незнакомого. Наверное, чтобы его понять, надо прожить его жизнью от первого дня и до последнего. Жизнь полную страданий и лишений и все из-за священных заветов.

Хуто закончил жарить зайцев, разделал дымящееся мясо ножом на широкой доске и передал лучшие куски Меритре.

— Я не буду есть,— сказала она, надув губки.— Мне жалко зайчиков.

— Не капризничай, солнцеликая,— уговаривал ее Хуто.— Как уток бить из-за красивых перьев — так не жалко.

Меритре вздохнула, отщипнула кусочек нежного белого мяса и принялась нехотя жевать. Она вдруг спросила у Аменнефа:

— Я слышала, что жрецы Амуна обладали волшебной силой. Покажи нам что-нибудь.

— Прелестный ребенок. Ты веришь в эти сказки,— улыбнулся Аменнеф.— Чтобы вам такое показать. Он задумался, огляделся вокруг и подобрал сухую палку для костра.— Вот, смотрите, что это? Обыкновенная ветка. Смотрите внимательно. Все следили за веткой. Вдруг Меритре взвизгнула. Хуто и Амени отскочили в сторону. У Аменнеф в руках извивалась кобра, и она, раскрыв пестрый капюшон, издавала зловещее шипение.

— Тихо! Тихо! Вы чего испугались? — жрец вертел в руках все ту же палку.

— У тебя была змея,— воскликнул Амени.

— Не было никакой змеи. Всего лишь ветка.— Он швырнул палку в костер и улыбнулся Меритре.— Дочь Солнца испугалась? Прошу простить меня, недостойного за жестокую шутку.

— Не испугалась! — заупрямилась Меритре.— покажи еще что-нибудь.

— Только не такое страшное. Не превращайся в крокодила или еще кого-нибудь,— попросил Амени, усаживаясь обратно у костра.

— Не буду,— пообещал Аменнеф.— Попробуйте смотреть мне в глаза и не моргать как можно дольше.

Все трое уставились на Аменнефа. Глаза начинало резать. Наконец Амени не выдержал и моргнул. Когда веки его разомкнулись, Аменнеф исчез. Он огляделся кругом. Нигде его не было.

— Он пропал! — Хуто тоже стало не по себе.

— Как это ему удалось? — Меритре вытянула шею и удивленно таращилась по сторонам.

— Кого вы ищите? — Все вздрогнули. Аменнеф опять сидел все там же на своем месте.

— Как это получилось? — Разом спросили все трое.

— Никаких чудес,— спокойно объяснил жрец.— Всего лишь знание человека, его души, его привычек и поведения.

— Ты хочешь сказать, что этому может научиться каждый? — удивился Амени.

— Не каждый,— пожал плечами Аменнеф.— Но способных людей много.

— То, что ты показал и есть тайные знания?

— Нет. Это не те знания, которые жрецы Амуна хранят из поколения в поколение. Те знания намного глубже.

— Отец говорил, что дед был мудрейшим. Он и Хотеп постигли вершин мудрости.

— Не совсем так,— разочаровал его Аменнеф.— Вершины мудрости доступны только Всевышнему. Иногда у одаренных людей вселяется частичка божественной силы, и они становятся обладателями огромных возможностей. Главное — распоряжаться этой силой правильно и осторожно, как с огнем. Огонь согревает, но случаются пожары. Так и с мудростью: можно погубить себя и окружающих.

— В Кемет не осталось жрецов Амуна,— сказала Меритре.— Кто же теперь обладает этой божественной силой?

— Твой отец, Великий Эхнэйот,— ответил жрец.

— Зачем ты произносишь имя правителя вслух! — испугался Амени.

— Это уже не имеет значение. Имя его, что имя Бога. У Всевышнего много имен, много воплощений, но суть одна,— опять заговорил загадками Аменнеф.— Вам не говорили, что правитель был самым способным учеником в Доме Жизни. Иногда наставники разводили руками и признавались, что они не могут его учить, так, как он знает больше их самих.

— Почему же ваша каста подверглась гонению? — Спросил Амени.— Может, звучат кощунственно мои слова, но я никогда не понимал, какая разница, как произносить имя Бога Амун или Йот, может Ра. Ты сам сказал, что его сущность одна. В чем же причина падения касты?

— Причина проста,— ответил Аменнеф,— человеческие пороки. К сожалению, среди мудрейших были те, кто жаждал власти, кому всегда было мало богатства. Может быть и правильно сделал Тот, кого любит Йот, что очистил наши ряды от наносной грязи.

— Странно слышать такие слова из твоих уст,— задумался Амени.— Ты оправдываешь того, кто подверг тебя гонению, сломал твою судьбу.

— Значит Всевышний обрек меня на эти испытания. Не принимай всерьез буквально все сказанное мной. Когда вырастишь, и с годами тебя все чаще будет посещать мудрость, тогда сам сможешь ответить на многие вопросы. Сейчас живи так, как можешь.— Аменнеф грустно улыбнулся.— Расскажи, лучше про моих братьев.

— Все живы, здоровы, занимают высокие посты. У тебя много племянников и племянниц: только у моего отца помимо меня еще четыре сына.

— Надеюсь скоро их всех обнять.

Амени заметил, как Меритре начала клевать носом. Он аккуратно уложил ее на подстилку из соломы и хорошенько укутал.

— Зачем Дочь Солнца с тобой в походе? Такого случая я не припомню во всей истории Кемет.

— Скрывается от жениха. Не хочет становиться сестрой человека, который ей противен.

— Жених знатного рода?

— Да. Сын старшего над колесничими Йота. Я сам до конца не понял, как все произошло, но она сбежала и теперь среди воинов. Тот, кого любит Йот, совсем не разгневался на дочь и даже подарил ей голубой шлем, разрешил набрать свой чезет. Самое ужасное, что она вечно лезет в самую гущу боя. Спорить с ней бесполезно. Сам видишь, какой у нее нрав. Если что захочет, ее никак не уговорить. А главное — ничего не боится.

— Ты так заботишься о ней.

— Я просто служу ей как чати,— смутился Амени.— Она Дочь Солнца.

— Посмотри, какая она красивая. Чуть подрастет, и прелестней девушки тебе не сыскать.

— Да что в ней красивого,— удивился Амени.— Ей всего четырнадцать лет.

— Я понимаю больше, чем другие люди.

— Я это заметил,— согласился Амени, устраиваясь на куче соломы.

— И вижу, как ваши сердца срастаются в единое, но вы пока этого не замечаете.

— Это невозможно,— уже засыпая, пробурчал Амени.— Она Дочь Солнца, а я всего лишь воин Йота. У меня нет ни дома, ни земли…

1«   ‹20›   ‹21›   ‹22›   »51

На страницу автора