ГЛАВНАЯ      АВТОРЫ

ПОИСК      МЕНЮ

На страницу автора

1«   ‹47›   ‹48›   ‹49›   »51

Сидоров Иван

Ликующий на небосклоне
48

Желто-серые холмы с пожухлой травой сменили темные неприветливые скалы. Холодный ветер хозяйничал в ущельях. Частенько с серого мрачного неба срывался дождь. Отряд двигался быстро. На редких привалах наспех готовили пищу. Кормили коней. Осматривали ноги животных, обтирали теплым вином. Немного подремав, воины вновь рассаживались по колесницам и продолжали путь. Легковооруженные лучники шли рядом с отрядом колесничих по каким-то горным едва заметным тропам. Они появлялись, то впереди отряда, то подтягивались сзади. Иногда темная цепочка лучников карабкалась где-то сбоку, штурмуя кручу. Казалось, вездесущие разведчики не знали усталости.

Амени и Меритре удивились, увидев, как с неба полетел густой пух. Все вокруг перекрасилось в белый цвет. Меритре ловила пушинки ладонями и весело смеялась, когда они таяли, превращаясь в капельки воды.

— Это снег,— объяснил Мурсили.

— Но откуда он? — Меритре попробовала на вкус снежинку.

— Мать Сауска щиплет гусей. Она укрывает пухом землю. Иначе земля замерзнет и травы уродятся скудные. А когда пригреет солнышко, пух превратится в воду и ручьями стечет в долины.

Подъем проходил долго. Узкие тропинки терялись в снегу. Камни предательски выскальзывали из-под копыт коней. Надо было иметь хорошую выдержку и внимание, чтобы не дать животным запаниковать и свалиться в пропасть, увлекая за собой колесницу. Даже опытным воинам порой приходилось тяжело. Наконец поднялись к перевалу. Ледяной ветер ударил в лицо, слепил глаза и пытался сорвать плащи. Руки и ноги немели от холода. Кони отказывались идти. Приходилось слезать с колесницы и тащить за поводья, упирающихся животных, при этом проваливаясь по колено в холодные сугробы. Мученья продолжались бесконечно долго, пока перевал не был преодолен.

Дорога все же побежала вниз. Ветер понемногу стих. Яркое солнце не давало смотреть вперед, да еще снег переливался разноцветными искрами. Постепенно среди сплошной белизны показались черные проталины. Чем ниже в долину, тем проталин становилось больше, вскоре снег совсем исчез. Амени кутал Меритре в плащ, а у самого руки синели от холода. Но девушка держалась, да еще пела, чтоб согреться.

Через несколько дневных переходов, холодные горы, наконец, остались позади. Отряд спустился в теплые долины Митанни где зеленели поля и цвели сады. Они миновал две небольшие крепости. Раньше крепости охраняли путь из Хатти в Митанни. Теперь же укрепления стояли заброшенные. Гарнизоны распущенны так как охранников нечем было кормить.

Появились разведчики и доложили, что крупное соединение ассирийцев с колесницами, тяжелой пехотой, метательными орудиями и длинным обозом движется к переправе через Евфрат.

Мурсили решил не спешить. Войска из Керкемиша и из Хаттусы прибудут не раньше, чем дня через три. Пусть ассирийцы подойдут к переправе. Через реку он их не пустит.

Заночевали в одной из заброшенных крепостей. Не шумели, костры не разводили, чтобы не выдавать свое присутствие. Воины подкрепились сыром с черствым хлебом, закутались в плащи и уснули.

Ранним утром, под прикрытием тумана, хетты подкрались к переправе. На реке день и ночь кипела работа. Ассирийцы наводили мост. Прочно связывали длинные толстые бревна в широкие плоты. В местах, где сильное течение, вбивали подпорки, чтобы плоты не сносило. Мост почти закончили собирать, когда Мурсили со своим отрядом налетел и разогнал строителей. Часть моста разрушили, и бревна поплыли свободно вниз по течению. Ассирийская армия выстроилась на противоположном берегу, но никак не могла наказать дерзкую горсточку хеттских воинов. Даже стрелы едва перелетали через реку.

— Нам их не остановить,— озабоченно произнес Мурсили, внимательно всматриваясь во вражеские ряды на том берегу.— Их никак не меньше двадцати тысяч. Это не просто передовые отряды — это войско Ашшура. Я вижу штандарт туртана. Главнокомандующий Ассирии возглавляет армию. Нам надо очень постараться, чтобы удержать их, пока лабарна не подойдет к Вашшукканни и не выкурит оттуда Шутарну.

— Штурм города отнимет много времени,— предположил Амени.

— Нет. В городе наши люди. Они захватят ворота и впустят войска Суппилулиумы внутрь,— успокоил его Мурсили.— Вот как бы нас всех здесь не перерезали. У меня всего три сотни легковооруженных воинов, да двадцать колесниц.

К вечеру появился разведчик. Из Вашшукканни к ним в тыл движется отряд.

— Никак сам Шутарна выдвинулся к ассирийцам на подмогу,— решил Мурсили.— Теперь совсем дела плохи. Придется биться на два фронта.

Хетты быстро оттянулись за холмы и затаились, ожидая отряд из Вашшукканни. Вскоре на дороге появились копьеносцы. Мурсили прикинул силы противника.

— Не больше двух тысяч и нет ни одной колесницы. С ними мы справимся.

— А что они ведут с собой? — Амени указал на воинов, которые на толстых поводках вели львов. Сразу и не понять, что это львы. Зверей обрядили в прочные кожаные доспехи, укрепленные круглыми медными щитками.

— Вот что придумали,— покачал головой Мурсили. Глаза его тревожно забегали.— Митаннийские боевые львы. Они их используют в сражениях с колесницами. Теперь наши колесницы бесполезны в бою. Как только мы помчимся в атаку, поводыри спустят львов. Лошади перепугаются и перестанут подчиняться вознице. Помнишь свой трюк с бешеной кобылицей. Та просто лягалась, а львы будут бросаться на коней.

— Львов надо перестрелять,— предложил Амени.

— Смотри, как их увешали. Со всех сторон защищены. Надо отступать,— решил Мурсили. Мы проиграли.

— Подожди! – остановил его Амени. У них всего три зверя.— Я знаю, чего боятся львы.

Митаннийцы увидели хеттов и встав боевым строем, двинулись в атаку. С фланга вылетели колесницы, но не понеслись прямо во фланг, а остановились, делая вид, что готовятся зайти с тыла. Поводыри спустили львов. Звери кинулись вслед колесницам, но тут на их пути встали воины с длинными жердями, на концах которых горели смоляные факела. Они тыкали в морды зверям огнем и обсыпали их камнями. Противно запахло паленой шерстью. Обезумевшие от боли и страха львы кинулись обратно, на своих же. А в это время колесницы налетели с фланга и смешали ряды митаннийцев. Легкая пехота умело вклинилась в строй неповоротливых копьеносцев и расколола войско митаннийцев пополам. Колесницы ударили снова, на это раз в тыл. Началась жестокая сеча. Хоть митаннийцев было в несколько раз больше, но строй рассыпался, и они бежали с поля боя.

— Справились! — выдохнул Мурсили.

Солнце клонилось к вечеру. Мурсили приказал разбить лагерь. Надо было дать отдохнуть бойцам и перевязать раны. Меритре сидела на земле, устало прислонившись к колесу распряженной повозки. Амени чуть поодаль кормил коней. Мурсили подошел к девушке.

— Ты держалась не хуже любого воина,— восхищенно сказал он.

Меритре слабо улыбнулась. Лицо ее казалось совсем без крови. Мурсили ее вид не понравился. Он заметил, что девушка прижимает руку к правому боку, там, где заканчивался нагрудник.

— Тебе плохо.

— Позови лекаря, когда он закончит с ранеными,— слабо попросила она.

У Мурсили от ужаса волосы встали дыбом. Он схватил ее руку, оторвал от тела. Вся ладонь оказалась красной от крови.

— Тише,— попросила Меритре.— Амени не должен знать.

— Да как же тише? Лекарь! Сюда! — заорал он, увидев, как Меритре теряет сознание.

— Повезло,— проворчал лекарь, осторожно выкручивая обломок стрелы с каменным наконечником из тела Меритре.

Стрела попала вскользь и уперлась в нижнее ребро, отчего причиняла невыносимую боль. Сейчас, когда лекарь вынул стрелу и промыл рану, Меритре стало намного легче.

— Надо бы прижечь металлом рану, иначе воспалится,— сказал лекарь.— Но я не смею. Девушка не выдержит.

— Жги! — приказала Меритре.— Все терпят и я вытерплю.

Она вцепилась побелевшими пальцами в руку Амени. Мурсили обмотал рукоять ножа кожаным ремнем и вложил ей в зубы. Она так сильно сжала руку Амени, когда лекарь прижигал раскаленным ножом рану, что потом синяки не сходили дней десять. Выпив успокаивающего отвара, Девушка уснула.

— Надо же,— восхищенно произнес Мурсили.— Она такая хрупкая, нежная и такая сильная.

— И упрямая,— с горечью добавил Амени.— Я проклинаю себя за то, что не отговорил ее ехать с нами.

— Ты не смог бы. Зря винишь себя. Но если ей завтра будет плохо, мы отправим Меритре с двумя воинами куда-нибудь подальше в безопасное место. И ты бы уходил вместе с ней. Это не твоя война. Зачем тебе зря погибать.

— Нет! — отрицательно покачал головой Амени.— Твои воины подумают, что я трус. Не смей мне больше такое предлагать. Я никогда не удирал с поля боя.

— Пусть будет по-твоему,— извинился Мурсили.

Амени проснулся от ярких красных лучей восходящего солнца. Рядом похрапывал Мурсили, закрывшись плащом. Амени повернул голову в другую сторону и с ужасом увидел, что место Меритре пустое. Где она? Амени принялся трясти за плечо Мурсили. Тот еще в полусне вскочил на ноги, обнажая меч.

— Где они,— прошипел он, протирая глаза.

— Да не они. Меритре пропала,— пытался объяснить ему Амени.

— Куда она могла пропасть,— успокоился предводитель хеттов.— У меня кругом дозорные. Пойдем, поищем.

Часовой показал, куда пошла девушка. Меритре, как будто ничего не случилось, собирала на склоне холма пестрые цветы и напевала себе под нос.

Юноши не знали что делать: сердиться на непослушную девушку или радоваться, что с ней все в порядке.

— Вы еще не совершили утренней молитвы и не умылись,— прикрикнула она на них.— Не смейте ко мне приближаться. Я не желаю разговаривать с грязнулями.

— Но твоя рана… — попытался изобразить строгость Амени.

— Немного болит,— призналась Меритре,— но это не повод стонать и охать.

Вдруг раздался грозный короткий рык. Все разом повернулись и обмерли. В тени густого разросшегося кустарника лежал лев, один из тех боевых в доспехах.

— Меритре, осторожно иди сюда,— первым вышел из оцепенения Амени, вытаскивая из-за пояса нож.

— По-ти-хоньку,— вторил ему Мурсили, приготовив меч.

— Не пугайте его,— неожиданно беззаботно сказала Меритре и смело направилась ко льву.

Они даже ничего не успели сообразить, как девушка оказалась возле зверя. Он обнюхал ее. Особенно внимательно втягивал воздух, учуяв рану на боку.

— Котенок хочет пить. У вас есть вода,— обернулась она к оторопевшим юношам.

Мурсили отстегнул от пояса кожаную флягу.

— Не подходи! Он тебя боится,— предупредила Меритре.— Кидай ее сюда.

Мурсили послушно кинул флягу. Меритре принялась поить льва, выливая понемногу воды себе в ладошку. Зверь жадно слизывал воду. Язык у него был большой, больше чем ладонь Меритре.

— Может, все-таки отойдешь от него,— забеспокоился Амени.— Неизвестно что на уме у этого зверя.

— Это ручной лев. Он меня не тронет. Я знаю заговоры, которыми его заворожу. Идите! Не пугайте его.

— Давай подкрадемся и прирежем его,— предложил Амени.

— Не сможем,— покачал головой Мурсили.— Лев хорошо обучен. Только митаннийцы умеют приручать их. Ты можешь драть его за уши, пихать руку в пасть — он будет только огрызаться. Но если покажешь ему нож — разорвет тебя на части. За Меритре не бойся. Лев чувствует, что она слабее его и совсем не пахнет воинским потом, поэтому даже не поцарапает ее. Камышовая кошка опаснее.

Подбежал один из разведчиков. Из его слов выяснили, что к Вашшукканни подходит войско Пиясили из Керкемиша. Мурсили облегченно вздохнул. К вечеру город будет в руках хеттов и им с тыла ничего не угрожает. Еще разведчик донес, что из Вашшукканни, тайно ночью вывезли несколько тяжелых телег, запряженных волами. Обоз направился на юг. Но разведчики следили за обозом. Охрану перебили и захватили телеги. В них оказалось золото и драгоценности.

— Шутарна готовится удрать,— решил Мурсили.— Надо пойти посмотреть, что он решил припрятать.

— А Меритре? Как оставлять ее наедине со зверем? — все еще беспокоился Амени.

Мурсили оставил двух лучников проследить: если зверь поведет себя агрессивно,— защитить девушку. Но Меритре совсем освоилась со львом. Она заставила его подняться, ослабила ремешки на латах и повела к реке, придерживая за толстый ошейник.

Мурсили осмотрел добро, находящееся в повозках. Среди кусков дорогой ткани, лежа серебряная и золотая посуда, светильники из того же драгоценного металла. На глаза попалась статуэтка женщины в боевых доспехах. Раньше статуэтка стояла на льве. Теперь золотой лев отпиленный валялся рядом.

— Да это же все из храма Истар или Иштар, как зовут ее аккадцы,— сообразил Мурсили.— В свое время в Ниневии находился храм богини Истар, покровительницы воинов, плодородия, скорби и любви. Митаннийцы, когда захватили Ниневию, разрушили храм, а все драгоценности вывезли в Вашшукканни. Вот, смотри.— Мурсили среди добра раскопал великолепный золотой шлем с высокими витыми рогами. Между рогов, возле самых острых кончиков был припаян круг из отполированного серебра.— Шлем Истар. В храме стояла алебастровая статуя богини в человеческий рост. Ее украшал этот шлем.

— А зачем серебряное зеркало между рогов? — поинтересовался Амени.

— Во время утренней молитвы солнце сквозь специальное окошко падало на зеркальце и в темном храме казалось, что над головой богини сияет звезда,— объяснил Мурсили.— Он покопался еще в драгоценностях.— А вот и нагрудник Истар из золота.

Нагрудник делал искусный ювелир. В золоте он в точности повторил тело юной девушки: каждую жилочку, каждый изгиб, небольшие чаши грудей с торчащими сосками и даже ямочку пупка.

Мурсили извлек красный плащ с серебряной вышивкой.

— Смотри, серебряной нитью вышиты перья. Плащ лежал на плечах, как будто богиня сложила крылья и в любой момент расправит их и воспарит. А это ее щит.

Круглый деревянный щит, обтянутый шкурой леопарда, украшали узоры из золотой и серебряной фольги. В центе красовалась голова льва с оскаленной пастью.

— Какой странный узор,— сказал Амени, проводя пальцем по краю щита.— Похоже на буквы.

— Так и есть,— подтвердил Мурсили.— Здесь надпись на аккадском, а здесь на шумерском.

— Ты сможешь прочитать?

— Смогу,— кивнул головой Мурсили.— Наставники немало палок сломали о мою спину, заставляя учить эту тарабарщину.— Он внимательно оглядел надпись и прочитал: — Этот щит принадлежит Иштар, грозной богине, которая управляет двумя великими сущностями жизни. Она печальная в скорби и жестокая в битве. Она сияющая и прекрасная богиня любви. Склонить на свою сторону богиню Иштар не так то просто. Молись усердно и не жалей подношений. Не смей ее обижать! Она будет злобно преследовать любого, кто ее разгневает. У нее было много мужей, которые быстро находили свою смерть, когда Иштар уставала от них. Иштар наблюдет сверху за миром под видом Утренней Звезды, идущей вслед за солнцем. Иштар вечно остается молодой и целомудренной.

— Какой красивый шлем! — рядом стояла Меритре и вертела в руках рогатый шлем Иштар.— Если простой смертный наденет то, что принадлежит Иштар, то покроется кровавыми язвами и упадет мертвым, а род его в десять поколений будет проклят,— прочитала она.— Страшно. А он как раз на меня.

— Лучше не надевай,— предостерег ее Мурсили.— Кто знает, какие заклинания прочитали над ним жрецы. А где твой лев?

— Я накормила его хлебом и сыром. Он отдыхает. Бедняга проголодался.

Их отвлек дозорный, сообщив, что ассирийцы вплавь переправляются на эту сторону. Мурсили и Амени побежали обратно к лагерю. С высоты холма они увидели, как в воде барахтаются множество людей.

— Касситы,— узнал их Мурсили.— Туртан решил не рисковать тяжелой пехотой.

— Кто такие эти касситы? — спросил Амени.

— Дикие племена, которых невозможно покорить. Ашшурбалит частенько нанимает их для выполнения грязной работы: вытоптать посевы или вырезать поголовно селения на землях врагов. Касситы не люди — звери. Лучше в плен к ним не попадаться. Прежде чем убить, они любят насладиться изощренными пытками. Что такое жалость им неведомо.

Касситы выбирались на брег и толпой направлялись к месту, где держали оборону хетты. Лучники открыли по ним стрельбу. Но врагов из воды вылезало все больше и больше.

— Попробуем уйти, решил Мурсили. Нам не выстоять.

Но тут пришло известие, что ассирийцы легкими отрядами скрытно переправились выше по течению и отрезали путь к отступлению.

— Остается только стоять насмерть,— развел руками Мурсили.

Тем временем касситы подступали все ближе. Зашуршали стрелы. Жутко было смотреть на этих обросших воинов, почти обнаженных, в звериных шкурах. Они кидались в атаку, ничего не страшась. Когда стрела поражала дикаря, он падал на землю, но оружие не выпускал из рук и пытался ползти вперед, пока смерть не останавливала его.

Мурсили читал молитву, готовясь к последней битве. Амени вдруг вспомнил про Меритре. Надо как-то ее предупредить, чтобы она попыталась спрятаться. Он вновь проклинал себя, что взял ее с собой.

Касситов собралось уже больше тысячи. Они готовились ринуться в атаку и безжалостно перерезать всех хеттов. Как вдруг грозно зарычал лев. Касситы остановились и с ужасом смотрели куда-то в сторону. Атака прекратилась. Амени и Мурсили повернули головы, пытаясь рассмотреть, чего так испугались дикари. На вершине холма, вся сияя в лучах солнца, стояла богиня Иштар. А кто еще мог носить рогатый золотой шлем. Над чьей еще головой может ослепительно сиять звезда, заставляя прикрывать глаза рукой. Кого еще мог сопровождать грозный лев в доспехах. Алый плащ подхватывали порывы ветра, и казалось, будто богиня расправляет серебряные крылья. На левой руке круглый щит с львиной головой. Ее тело из чистого золота. «Аштар!» — робко прокатилось по рядам касситов. Они замерли.

— Дикари приняли ее за богиню,— понял Мурсили. Надежда загорелась в его глазах. Он отложил оружие, упал на колени, протянул руки по направлению к Меритре и что есть силы завопил: — Аштар! Аштар!

Амени моментом сообразил, что надо делать и последовал его примеру, до конца не веря в спасение. И вдруг все касситы попадали на колени и забормотали что-то на своем языке.

Появился передовой отряд ассирийцев, тех, что переправились выше по реке. Военачальник, видать из луллубеев, с помощью нескольких своих телохранителей пытался пинками поднять касситов и продолжить атаку. Луллубеи в своих далеких горах молились совсем другим богам. Иштар они не поклонялись. Но у него ничего не вышло. Касситы продолжали стоять на коленях и молиться, протягивая руки к Меритре. Тогда он приказал лучникам подстрелить ее. Но кто посмеет стрелять в богиню? Все стрелы прошуршали мимо, а Меритре даже не дрогнула.

— Она неуязвима! Сама Иштар! — заголосили уже ассирийские копьеносцы и попадали на колени.

Военачальник в ярости кинулся на Меритре с обнаженным мечом, но споткнулся о камень и растянулся у ног богини. Лев, почуяв угрозу, тут же одним ударом своей огромной лапы расколол ему голову. Другого военачальника, который осмелился до сих пор стоять с обнаженным мечом, тут же зарубили топорами. Тем временем Меритре плавно спускалась с холма. У касситов началось какое-то безумие. Они голосили все громче, но лев зарычал так оглушительно, что все разом притихли. А Меритре продолжала идти сквозь коленопреклоненную толпу. Люди подползали и целовали край ее алого плаща и следы от ее ног.

Появились колесницы. Сам седовласый туртан ехал впереди. Высокая медная тиара защищала его голову. Длинный, до самых колен кожаный фартук с бронзовыми пластинами укрывал грудь и живот. За колесницами пылили копьеносцы в островерхих медных шлемах, с большими круглыми щитами и длинными копьями.

— Что вы разорались? — недовольно прокричал туртан.

— Иштар! Иштар! — показывали ему.

— Где тут Иштар?

Касситы совсем недружелюбно смотрели на главнокомандующего. Амени и Мурсили с тревогой ожидали развязки. Туртану не понравились злобные взгляды касситов. Если эти твари взбунтуются, ему несдобровать. Убьют на месте. Он вынужден был слезть с колесницы и подойти ближе к Меритре.

— Кто же ты, богиня? — спросил он.

Вдруг туртан грохнулся перед ней на колени.

— Такого я еще не видел! — улыбнулся Мурсили.

— Аштар! Аштар! — вновь заволновались касситы.

Туртан тяжело поднялся. Внимательно вгляделся в лицо девушки и тихо, на языке роме, чтобы никто другой его не понял, сказал:

— У меня помутился разум, или я вижу перед собой Дочь Солнца Меритре?

— Я узнаю тебя,— ответила Меритре, еле сдерживая льва, который злобно рычал и рвался со строгого поводка.— Ты приводил моему отцу, солнечному правителю Эхнэйоту воинов для охраны столицы.

— Да, моя госпожа. Но откуда ты здесь? Среди хеттов? Да еще с боевым львом? А эти доспехи? Они из храма Иштар. Волшебство какое-то.

Высокий лоб туртана покрылся морщинами. Военачальник растеряно почесал черную крашеную бороду.

— Ничего не понимаю. Как же мне поступить? Тебя приняли за богиню. Тогда будь ей до конца. Прошу в мой шатер. Не отказывайся, иначе меня изрубят на куски.

Ассирийцы спешно разворачивали лагерь, чтобы закрепиться на западном берегу Евфрата. Четким прямоугольником выросла земляная насыпь. Под ней ров. Пестрели шатры военачальников и развивались штандарты отрядов. Туртан сам, лично провел Меритре в свой огромный полосатый шатер. Всю дорогу он шагал за ней пешком и бережно нес щит богини. Воины тянули руки, пытаясь коснуться щита, но бдительные телохранители безжалостно отгоняли всех плетками.

Про хеттов все забыли. На них никто не обращал внимание. Мурсили, пользуясь этим обстоятельством, незаметно и тихо отвел своих воинов подальше в удобное место для маневров. Амени пытался последовать за Меритре, но в сутолоке так и не смог пробиться к ней. Тогда он поспешил обратно к Мурсили. Надо было подумать, как выручить девушку. Но все вскоре разрешилось само собой. Вестовой из ассирийского лагеря принес глиняную дощечку. В послании туртан приглашал Мурсили и Амени к себе отведать вина и переговорить. Он обещал полную неприкосновенность своим гостям. Амени обрадовался. Юноша места себе не находил, волнуясь за Меритре. Мурсили его успокаивал: что может случиться с богиней, но у самого в глазах читалась тревога.

К шатру туртана не так просто было пробраться. Его взяли в плотное кольцо воины и чего-то ждали. Пройдя через три кордона телохранителей, Амени и Мурсили очутились под обширным разноцветным пологом. Пол устилали дорогие ковры. Амени заметил Меритре. Она сидела в дальнем углу шатра на куче подушек. Рядом дремал лев. Туртан нервно шагал взад-вперед и морщил лоб. Без доспехов и шлема он казался обыкновенным старым торговцем. Разве что седина в бороде закрашена дорогой черной краской.

— Счастье тебе и всему твоему Дому,— приветствовал его Мурсили.

— Здоровья и силы,— вторил ему Амени, сам неотрывно следил за Меритре.

— Со мной все в порядке,— крикнула она.— Ем виноград.— Девушка показала огромную спелую гроздь.

— Пусть Боги покровительствуют вам! — устало поприветствовал их Туртан.— Ну и историю мы закрутили! Давайте все по порядку. Я хотел бы сначала переговорить с предводителем хеттов.

— Я командую отрядом,— откликнулся Мурсили.

— Узнаю бесстрашного сына лабарны,— повернулся к нему туртан,— Твой отец умен. Так обхитрить Ашшурбалита… — Туртан затряс бородой.

— Объясни толком,— попросил Мурсили.

— Пока я обучал войско и готовился захватить Митанни, твой отец вел тайную переписку с нашим вечным врагом — правителем Вавилона, да так скрытно, что никто не смог пронюхать. Нынче лабарна Суппилулиума выдает одну из своих дочерей за правителя Вавилона и если мы попробуем ввязаться в войну с Хатти, то нам в спину ударят наши извечные враги.

— Даже я об этом не знал,— удивился Мурсили.

— Мы уходим обратно за Евфрат. Твои воины свободны. С Шутарной, что укрылся за стенами Вашшукканни, можете сделать что угодно: хоть казните, хоть упрячьте в темницу или отпустите на все четыре стороны — Ашшурбалиту все равно. Наш солнцеподобный властитель земель Ашшура уже отослал лабарне Суппилулиуме послов с щедрыми дарами и клятвой в вечной дружбе. Мы больше не враги. Но попрошу об одном.— С этими словами туртан преобразился в молящегося старика.

— Мы слушаем тебя.

— Я должен Меритре сопроводить в Ниневию. Она же явилась в образе великой богини. Вон свидетелей сколько. Если я этого не сделаю, меня посадят на кол и казнят всю мою семью. А касситы станут неуправляемые.

— Аштар! Асторет! Иштар! Астарта! Анунит! Инанна! — донеслось снаружи. Потом все громче и громче, на разных языках призывали богиню явить свой лик страждущим. Уже почти все войско призывно горланило.

— Что я говорил… — кивнул туртан на вход и безнадежно развел руками.

Меритре отложила виноград, встала и надела рогатый золотой шлем, поправила алый плащ. Лев повел ухом, нехотя поднялся и лениво направился к выходу, понукаемый новой хозяйкой. При виде Иштар все воины пали на колени и протянули к ней руки.

— Великая,— кричали из толпы.— Мой сын повредил ногу и хромает. Помоги ему.

— Всемогущая! — орал другой.— Моя жена не может родить мальчика. Снизойди до нас.

— Излечи мою мать от слепоты,— пытался докричаться третий.

Кольцо сужалось. Телохранители еле сдерживали жаждущих прикоснуться к стопам Иштар! Некоторых охранников свалили и растоптали. Меритре попятилась. Туртан и оба юноши с обнаженными кинжалами выскочили из шатра, готовые отбить Меритре.

— Тихо! — перекрыл всех громкий властный голос. Рядом с Меритре вырос высокий человек в длинной белой одежде, по краю которой шел золотой орнамент из магических знаков. На его голове возвышалась белая цилиндрическая тиара. Он воздел руки вверх, призывая всех к повиновению. В одной руке человек держал посох с серебряной головкой голубя на конце, в другой связку белых голубиных перьев.— Тихо! Вы что, хотите разгневать всезнающую Иштар? Назад! Хотите, чтобы вместо исцеления она наслала на ваши семьи шестьдесят болезней, а вам после смерти не было бы покоя в подземном царстве Эрешкигаль? Быстро всем разойтись и молиться!

Голос человека в белой мантии был до того властным, что все тут же притихли.

— О, мудрейший ишшакум,— вздохнул с облегчением туртан.— Ты нас спас. Я могу заставить своих воинов бесстрашно сражаться на поле боя, но когда они сходят с ума — я бессилен.

— Ну что ж, тебя можно понять: ты отвечаешь за силу, я отвечаю за души этих несчастных болванов. О, прошу прощения за свою бестактность.— Человек в белой одежде красиво опустился на колени, коснулся лбом ног Меритре и так же красиво поднялся. Лев внимательно за ним наблюдал, хищно облизнулся, но даже не рыкнул.

Все прошли обратно в шатер. Стражники встали у входа.

— Рад видеть тебя верховный жрец Ашшура,— поклонился ему туртан.

— Представь мне богиню. Я сгораю от нетерпения узреть ее облик.

— Меритре сняла шлем.

— Живи вечно,— поклонился ей верховный жрец Ашшура.— Я узнал тебя, о Несущая Солнечный свет. Но не вижу священного анха на твоей руке. Что же случилось? Почему ты здесь?

— Пусть это останется моей тайной,— ответила Меритре.— Если я вам мешаю, то могу тайно покинуть лагерь.

— Ни в коем случае! — воскликнул ишшакум.— Ты наша богиня и оставайся ей. Туртан! — удивленно развел руками жрец.— У тебя гости! Накорми их и развлеки. Пусть невольницы танцуют, а слепые музыканты стараются всю ночь.

— Все будет исполнено,— пообещал туртан и тут же отдал распоряжение.

Пока Амени, Мурсили и Меритре угощались фруктами и вином, наслаждались танцами стройных невольниц, жрец Ашшура поманил туртана в дальний угол и тихо спросил:

— Кто-нибудь знает, что Меритре здесь?

— Похоже никто. Только я ее могу признать, потому, как бывал в Ахйоте и видел всех детей Солнечного правителя Кемет.

— Каким образом Несущая Солнечный свет очутилась здесь?

— Запутанная история,— пожал плечами туртан.— Нынешний правитель Кемет отправил Меритре в жены правителю Керкемиша. Но пока караван с невестой находился в пути, Суппилулиума захватил Керкемиш. Посланница с берегов Хапи оказалась не то в плену у хеттов, не то в гостях. Прожила некоторое время в Хаттусе и даже находилась в свите таваннанны. Ее родственник, вернее дядя сейчас занял трон в Митанни и она, якобы пришла вместе с хеттами помочь ему установить порядок в стране. В общем, толком я ничего не понял.

— Ты ей поверил? — ишшакум внимательно, испытывающим взглядом испепелил туртана.

— Зачем ей врать? — покачал головой туртан.

— Тогда держи в тайне: кто она на самом деле.

— Но ты нашел выход?

— Почти. Складывается все просто замечательно.

— Объясни.

— После падения Митанни Ашшур стал, наконец, свободным. Наш великий правитель Ашшурбалит желает сколотить крепкое большое государство. С Вашшукканни у него не получилось. Суппилулиума обхитрил его и прибрал столицу Митанни к своим рукам. Но зато, он может подчинить себе Ниневию. Этот огромный многоязычный город, в котором сходятся все торговые пути. Ниневия так же находилась под властью Митанни долгие годы. Теперь же она ничья. Надо ее взять со всеми прилегающими богатыми землями.

— Город сильный. Стоит на золоте,— согласился туртан.— Но жители уж очень свободолюбивые. Сколько воинов угробим во время осады, да и восстания случаются в Ниневии часто. Чуть что — торговцы подбивают ремесленников, а те хватаются за оружие. У Тушратты в последнее время хватало хлопот с Ниневией.

— Так-то она так,— кивнул головой ишшакум,— однако припомни: кто покровительствует городу и чей главный храм разрушили митаннийцы до основания?

— Иштар,— вспомнил туртан.

— Она сидит перед тобой. И если в славном городе Ниневии сам Ашшурбалит встретит великую богиню-покровительницу, да еще заложит новый храм, жертвуя на него строительного камня и рабов. Неужели город не признает в нем своего властелина?

— Хитро придумал,— изумился туртан.

— Мы возьмем Ниневию без кровопролития и длительной осады, да еще устроим великий праздник. А какие поля и сады вокруг Ниневии! И все это будет наше.

— Осталось уговорить Меритре сыграть роль Иштар до конца.

— Я этим займусь. А ты позаботься о сохранении тайны. Предупреди своих слуг и телохранителей: за одно лишнее слово они лишаться языка, чтобы не болтать и рук, чтобы не писать, а то и жизни.

Ишшакум поднялся, мелкими шажками, согнув спину в униженном поклоне, подошел к Меритре и упал перед ней на колени, уткнувшись лицом в пол.

— Я слушаю тебя, уважаемый ишшакум,— сказала Меритре.

Чиновник уселся напротив и поиграв огромными перстнями на пальцах, произнес:

— Мой божественный господин и повелитель всей земли Ашшура, великий и непобедимый Ашшурбалит приглашает тебя посетить славный город Ниневию и предстать перед его очами. Он будет счастлив лицезреть богиню, сошедшую с небес.

— Ты предлагаешь мне дальше прикидываться богиней и обмануть самого Ашшурбалита? — возмутилась Меритре.

— Что ты! — замахал руками ишшакум.— Разве можно обмануть самого проницательного? У него за спиной всегда стоит посланец Бога Ашшура и шепчет на ухо. Для моего божественного господина ты самая желанная гостья и дочь его брата — правителя великой Та-Кемет. А, вот, для остальных…

— Я не хочу обманывать народ.

— Уже не остановиться,— развел руками ишшакум.— весь лагерь бурлит. Весть о великом чуде разнеслась по всей вселенной. Скоро сюда хлынут сотни паломников. Ты не сможешь выйти из шатра незамеченной.

— Но, это подло — выдавать себя за богиню. Одно дело — я пыталась спасти своих товарищей от диких касситов, другое дело — обещать людям благоденствие и исцеление.

— Позволь мне все твои грехи взять на себя.— Глаза ишшакума холодно сузились.— Воины великой Ассирии — они как дети: верят во всякие чудеса. У нас тут боги да прорицатели чуть ли не каждый день появляются. Но если люди чувствуют, что их обманули — пощады не жди. Обычно лжепророков кидают в чан с кипящим маслом, а потом изжаренное мясо отдают собакам на растерзание. Не пощадят никого: ни тебя, ни твоих друзей, ни туртана и даже меня могут сварить в том же котле.

— А если я последую с тобой в Ниневию?

— Устроим праздник, закладки нового храма. Исцелишь пару больных. После вознесешься обратно на небо. Обещаю хорошую награду и корабль до верхнего Тигра,— успокаивал ее ишшакум.— Там ты можешь вернуться в Хатти или даже в Ахйот, предварительно дав обет молчать обо всем произошедшем. Всего лишь небольшое приключение и несколько дней роскошной жизни в образе богини.

— Я пойду с ней,— вмешался Амени.

— И я,— решил Мурсили.

— Что касается тебя,— ишшакум небрежно ткнул пальцем, унизанным перстнями Амени в грудь.— Держаться будешь возле моей персоны и слушать каждое мое слово. Забудь, кто она такая. Для тебя, как и для всех остальных, она — богиня Иштар. Я могу тебя взять с собой только в роли слуги. А сына лабарны я должен очень вежливо, но настойчиво попросить покинуть наш лагерь и возвращаться к отцу. Я не хочу, чтобы Суппилулиума подумал, будто мы взяли его сына в заложники.

— Но… — попытался возразить Мурсили.

— С твоими друзьями ничего не случиться,— успокоил его ишшакум.— Скоро ты их снова увидишь.

— Можешь поклясться? — не отступал Мурсили.

Ишшакум гордо вздернул свою завитую лоснящуюся бородку.

— С тобой говорит ишшакум всей Ассирии. Его слова — что чистое серебро.

— Верю,— немного успокоился Мурсили.

— Но и ты должен дать слово молчать.

— Перед тобой сын лабарны,— дерзко ответил Мурсили.— Его язык или говорит правду, или молчит. Беру в свидетели своего покровителя — Бога Грозы.

1«   ‹47›   ‹48›   ‹49›   »51

На страницу автора