ЛИИМиздат — Библиотека самиздата клуба ЛИИМ

ВЕРСИЯ ДЛЯ КОМПЬЮТЕРОВ

     
 

ГЛАВНАЯ      АВТОРЫ

ПОИСК      МЕНЮ

 
     
 
     
 

На страницу автора

Книга первая. Восставшая из пепла

Часть первая  Часть вторая

Книга вторая. Месть богов

   ‹7›   ‹8›   »9

Сидоров Иван
Под знамением Бога Грозы

Книга первая
Восставшая из пепла
Часть первая — 8

Из халентувы выехали три боевые колесницы. Во второй ехал Цула под охраной двух копьеносцев. Он был мрачен. Следом шли две сотни копьеносцев. Прохожие расступились перед воинами лабарны. Отряд прошествовал быстрым шагом, чуть не сбив нищего калеку, пристроившегося возле ворот халентувы.

Стражники несколько раз прогоняли его. Ему говорили, что калекам не место возле дворца. Подаяния просят возле храмов или за городской стеной. Но нищий снова приходил и садился на свое место. Лицо нищего перепачкано сажей. Грязные лохмотья еле сходились на уродливом теле. Пальцы на левой руке неестественно согнуты. Голова постоянно дергалась. Перед ним стояла треснутая деревянная миска. Прохожие кидали в нее яблоки, абрикосы, кусочки пресных лепешек. Босоногие ребятишки крутились возле калеки, а он делился с ними добычей. Вдруг ужас перекосил лица мальчишек. Они завизжали и, как стайка испуганных воробьев, упорхнули за угол. Из-за угла с опаской высунулись их глазастые лопоухие головки.

Из ворот халентувы, стуча деревянными каблуками, вышел сгорбленный широкоплечий человек в длинной черной одежде, в таком же черном колпаке с желтым ободком. Лицо заросло до самых глаз черной смоляной бородой. Густые брови нависали и почти закрывали недобрые серые глаза. Большой нос с крупной горбинкой и мясистыми ноздрями торчал над бородой. В руках он нес небольшой медный тазик. Сумка, расшитая причудливыми знаками, висела на плече.

Стражники, выпуская его из ворот, поклонились, стараясь не смотреть ему в лицо. В глазах их отразился суеверный страх. Человек служил брадобреем лабарны Арнуванды, а также его лекарем и колдуном. Брадобреев боялись все. Люди этой профессии обладали дурным глазом: могли снять проклятье, а могли навлечь на человека болезнь или беду. Они общались с силами зла. Этот же, вдобавок, был глухонемой. Он никогда не произносил ни звука. Выражение лица никогда почти не менялось. Глаза все время недобро взирали на окружающий мир. Распознать, что у него творится в душе,— невозможно. Все его мысли и чувства скрывались где-то глубоко внутри. Даже выражение его лица невозможно разглядеть под густой бородой.

Стуча деревянными каблуками, он прошел мимо нищего, не обращая на калеку ин какого внимания. Нищий поднялся и, припадая на одну ногу, поплелся за колдуном. Деревянная миска с подаяниями осталась на земле. Мальчишки, тут же осмелев, выскочили из-за угла и расхватали содержимое.

Брадобрея боялись при дворе, и поэтому не разрешали селиться в халентуве. Его жилье — маленький домик с плоской крышей в Верхнем городе. К себе домой он и возвращался, а нищий волочился за ним. Обычное дело — калека хочет избавиться от своих недуг и просит колдуна о помощи.

Так они долго шли по узким улочкам. Хоть брадобрей ничего не слышал, однако он чувствовал, что за ним кто-то следует. У самой двери он остановился и резко обернулся, взглянув недовольно в упор на нищего. Брадобрей вздрогнул, увидев чумазое лицо Фазаруки. Он огляделся по сторонам, убедившись, что за ними никто не подсматривает, схватил Фазарука и потащил во двор. Они быстрым шагом пересекли чистый двор и юркнули в дом. Брадобрей зажег масляную лампадку. Колеблющее пламя открыло далеко не бедную обстановку дома. Пол устлан звериными шкурами. На стенах дорогие ковры. Добротная мебель. Здесь же присутствовали предметы, необходимые для колдуна. В углу висел скелет человека. Несколько черепов покоились на полке вместе с костями различных животных. От их вида становилось жутковато. Пахло сухими травами, пучки которых в изобилии сушились под потолком.

Усевшись на низенький стульчик, колдун предложил другой Фазаруке. Затем громко ударил три раза ладонью по столу так, что стол подпрыгивал после каждого удара. В комнате появилась сгорбленная старуха, напоминавшая старую сову. Она исполняла обязанности прислуги. Старуха поставила на стол тарелку с лепешками. Сверху на хлебе лежали кусочки аппетитной хрустящей сарамы. Затем она принесла кувшин слабого кислого вина и серебряную вазу с фруктами.

Хозяин учтиво налил гостю вина. Но Фазарука отставил бокал в сторону и с волнением произнес:

— Послушай, Янанарри, помнишь, как я тебя спас от разъяренных пастухов? Они думали, что это ты наслал болезнь на их овец. Пастухи убили бы тебя. Я заплатил им за твою жизнь. После я смог устроить тебя брадобреем к лабарне.— Немой кивнул головой в знак согласия.— Если помнишь, тогда помоги и ты мне. Огромная беда нависла над Хатти. У нее есть сильный защитник, но сейчас жизнь его в опасности. Ты знаешь, о ком я говорю — о Суппилулиуме. Он приехал по приказу лабарны на Большое Собрание. Но не для того, чтобы раболепствовать перед Арнувандой, а чтобы обвинить его в трусости и предательстве. Панкус не поддержал Суппилулиуму. Эти трусливые ослы прижали уши, будто их собирались бить палкой. Суппилулиуму увели в темницу. Больше я о нем ничего не слышал. Только что видел, как его телохранителя Цулу куда-то повезли. Скажи мне, что там произошло. Ты не представляешь, что будет, если Суппилулиума погибнет. Все знают, что ты не слышишь, но только мне известно, что ты умеешь читать по губам. При тебе, не опасаясь, могут выболтать все тайны.

Немой осушил до дна кубок с вином, затем стал что-то жестами объяснять. Фазарука внимательно следил за его манипуляциями.

— Сегодня вечером ты брил лабарну… У него был одноглазый, два мешедя и большой воин… А, это Цула. Мешедям приказал ехать в с большим воином, чтобы тот сдал город… Неужели Хаттусу? — Фазарука схватился за голову, но нашел в себе силы и настаивал: Продолжай. Скажи, какую участь готовят Суппилулиуме? Так… Держат, как заложника… Обещал отпустить, если город сдастся… Потом мешеди ушли… Лабарна приказал одноглазому спуститься по тайному ходу… в темницу… и… Фазарука застонал.— Его убьют. В темницу не пройти. Если я появлюсь в халентуве, меня тут же схватят.

Фазарука долго сидел, зажав голову руками. Вдруг он вскочил с места и схватил медный тазик брадобрея.

— Вот что нас спасет! — радостно воскликнул он.— Дай мне свою одежду. Я проникну в темницу под предлогом побрить Суппилулиуму и попытаюсь его освободить.

Брадобрей выхватил у него тазик и отрицательно покачал головой.

— Ты что, не хочешь мне помочь? Ты тоже на стороне этого жалкого труса Арнуванды?

Немой из-под лобья взглянул на Фазаруку и провел ребром ладони у себя по горлу.

— Так, ты и сам трус! — взбесился Фазарука.— Боишься за свою шкуру! А на других тебе наплевать? Надо было тебя тогда оставить на растерзание пастухам.

Немой стал что-то объяснять, усердно жестикулируя руками. Фазарука его понял и ответил:

— Мне все равно. Пусть меня схватят. Погибнем вместе с повелителем. Какая разница — сегодня умереть или через несколько дней. Если убьют Суппилулиуму, то меня прикончат следом, и Цулу тоже. А знаешь, что будет потом? Через год, другой нагрянут митанийцы. Города разрушат. Хеттов поведут на невольничий рынок в Вашшуккани. Ты хочешь этого?

Брадобрей выпил еще вина, подумал и махнул рукой.

 

К халентуве подошел брадобрей в сопровождении двух мешедей. Они беспрепятственно прошли через ворота. Стражники, увидев колдуна, все так же учтиво поклонились. Один из сопровождающих объяснил столь позднее появление брадобрея (а дело шло за полночь) тем, что великий лабарна Арнуванда хочет с помощью заклинаний излечить от безумия своего брата Суппилулиуму. Тот сегодня проявил приступ своей болезни на Большом Собрании. Он оскорбил лабарну и кинулся на него с мечом. В него вселился Ярри. Только чары немого брадобрея смогут выгнать злой дух. А вторая половина ночи — самое подходящее время для колдовства.

Халентува в Цапланде строилась просторной, как и все подобные дворцы правителей. Здание состояло из трех этажей. Окон мало. Все с ажурными решетками. Когда дули холодные ветра, окна затягивали кожей или закрывали деревянными ставнями. Само здание представляло собой квадрат с обширным двором внутри. Покои делились на мужскую половину и женскую. В мужской половине находились комнаты лабарны, а также дворцовой знати, оружейные залы и сокровищница. На первом этаже зал для Большого Собрания панкуса, трапезная, где проходили пиры и приемы. В другой части дворца, меньшей, находились покои таваннанны и других жен правителя. У таваннаны были свои мешеди и своя прислуга.

Скромностью хеттские правители не отличались, поэтому внутреннее убранство халентувы сияло золотом и серебром: светильники, посуда. Кругом стояла мебель, инкрустированная драгоценными металлами. Стены украшены лепкой из алебастра. В жилых комнатах всюду висели толстые ковры с чудесным орнаментом.

Внутри халентувы располагался ухоженный двор с храмом и священным источником. Клумбы с цветами источали тонкий аромат. Небольшая священная роща самшита и дерева еуа окружала храм. По чистым дорожкам расхаживали грациозные павлины и бегали пугливые лани. Здесь отдыхали от дел правители и резвились дети дворца под надзором строгих наставников. Снаружи халентуву обступал фруктовый сад. Здесь росли абрикосы, персики, хурма, фиги. В одном из углов сада находился зверинец. В просторных клетках из бамбука, ради забавы, держали львов, тигров, леопардов, шакалов.

И, наконец, сад окружала высокая прочная стена. Когда враги захватывали город, эта стена становилась последним местом обороны.

Темница находилась в подвалах халентувы, возле погребов. Чтобы в нее попасть, надо было пройти через половину лабарны и выйти во двор. Вход в темницу вел со двора. Объяснив мешедям, куда они идут, заговорщики попали в халентуву. Перед Фазарукой тенью промелькнул одноглазый старик. Ужасная догадка заставила его поторопиться. Он решил догнать старика и прирезать, но тот затерялся в темных коридорах.

Стражники остановили их у входа в подземелье. Старший надсмотрщик сказал, что лабарна строго настрого запретил, кого бы то ни было пускать к пленнику. Помощники брадобрея долго объясняли, что сам лабарна послал их. В конце концов, старший надсмотрщик решил отправиться спросить разрешение у Арнуванды. Фазарука занервничал. Если лабарна не спит, то их обман сразу же будет раскрыт. Но он вздохнул с облегчением, когда старший вернулся и сообщил, что солнцеликий уже отошел ко сну, и в его покои никого не пускают. Еще немного поразмыслив, он решил пропустить брадобрея, но в сопровождении двух своих стражников. Пусть идет куда угодно, лишь бы не рассердить его, а то нашлет еще хворь.

Дверь противно заскрипела. В комнату прокрался сгорбленный старик. В его единственном глазу зловеще отражался огонек от масляного светильника.

— Зачем притащился, старая крыса? — спросил Суппилулиума, очнувшись из забытья.

— Я принес тебе облегчение,— прокаркал старик в ответ.— Твой брат сжалился над тобой и решил переправить твою душу в страну забвения.

— Не боится он прослыть братоубийцей?

— Никто не узнает, что тебя прикончили. Я мастер,— самодовольно признался старик.— Я проник сюда по тайному ходу через погреба. Стражники меня не видели. Сделаю свое дело и тем же путем выйду обратно. А убью тебя просто. У тебя на поясе висит маленький золотой кинжал — символ принадлежности к роду властителей. Его намеренно не отобрали.— Одноглазый скривился в подобии улыбки.— Великое Солнце наше, лабарна Арнуванда очень хитер. Сейчас этим кинжалом я вскрою тебе вены на руках. Ты просто уснешь, а проснешься уже среди Богов. Видишь: лабарна, да живет он вечно, очень великодушен и милосерден.

— Воистину. Но он меня собирался казнить публично. Ему невтерпеж?

— Правитель так и хотел сделать, но панкус его не поддержал. Да и звездоподобная расчувствовалась. Еще заставит тебя освободить.

— Значит, остались еще благородные люди в его окружении.

Старик неопределенно пожал плечами, как бы говоря, что этих благородных может ожидать такая же участь.

— Послушай, гнусный убийца: кто поверит, что я мог вскрыть себе вены? Ведь я даже не могу пошевелить руками.

— А я принес с собой молот и зубило,— Он бережно положил на пол бронзовые инструменты.— Как только ты истечешь кровью, я освобожу тебя от оков и цепи собью со стены. Даже следов от них не останется.

Суппилулиума на мгновение представил, как он лежит бледный и холодный в луже собственной крови со вскрытыми венами. Крысы, которые грызли его сапоги, будут с наслаждением пить из густой кровяной лужи. Сердце сжалось и похолодело. Он не боялся, просто испытывал отвращение к такой смерти. Лучше десять раз умереть на поле боя с мечом в руке и с боевым кличем на устах, нежели здесь бесславно, во тьме и сырости. Но Суппилулиума постарался подавить в себе неприятные ощущения и спокойно попросил своего палача позволить ему помолиться Богам перед смертью.

— Зачем? — удивился одноглазый.— Ты скоро увидишь их. На твои молитвы уйдет много времени, а я хочу спать. Скоро Бог Солнца выкатит из моря. Впрочем, можешь молиться, пока кровь будет вытекать из твоих вен.

— Скажи хоть напоследок, что ты за шакал, и какая блудница посмела родить такого урода.

Старик хрипло усмехнулся.

— Я из знатного хурритского рода. Меня прислал сюда мой всемогущий повелитель Тушратта: учить твоего братца уму-разуму. Мне нравится Цапланда. Этот город Тушратта отдаст мне, после того, как от Хатти останется только стадо рабов.

С этими словами старик снял с пояса Суппилулиумы кинжал. Любовно осмотрел драгоценный камень на рукояти, затем вынул лезвие из ножен, проверил остроту на ногте и потянулся к руке Суппилулиумы.

Как вдруг дверь за его спиной распахнулась. Старик вздрогнул всем телом и отскочил от своей жертвы. В комнату вошел человек в черной длинной одежде, в черном колпаке с желтой повязкой на голове. С ним два мешедя.

— Что вам здесь надо! Кто вас сюда пустил! — закаркал старик.— Что нужно этому немому. Кого он собрался брить?

— Тебя, одноглазая крыса,— заговорил немой, достав из-под одежды боевой топор.

Одноглазый вскрикнул, вместо того, чтобы защищаться, бросился к Суппилулиуме, метя кинжалом в сердце повелителя. Но удар нанести не успел. Один короткий взмах — и Фазарука загнал топор между лопаток. Хребет громко хрустнул. Палач свалился у ног Суппилулиумы. Его пальцы в последних судорогах скребли сырой песок.

Фазарука, не теряя времени, схватил бронзовый молоток с зубилом и моментально сбил оковы с рук повелителя. Обессиленный Суппилулиума чуть не упал, но через несколько мгновений пришел в себя.

— Надо освободить Цулу,— были первые его слова.

— Цулы здесь нет,— ответил Фазарука. Его повезли в Хаттусу. Если мы не поспешим, он сдаст город Арнуванде.

Заговорщики выскочили из камеры. Люди Фазаруки освещали факелами узкий коридор.

— Повелитель! — воскликнул воин.— Один из стражников, которого мы оглушили, очухался и сбежал.

— Бежим в другую сторону,— решил Суппилулиума.

Они все, вчетвером, бросились в противоположное направление от входа в подземелье. Но через сотню шагов беглецы очутились в тупике.

— Вот и все,— прошептал Суппилулиума, отчаявшись.

— Здесь узкий проход. Мы сможем долго продержаться,— заверил его Фазарука. Воины обнажили мечи.

Фазарука стал осматривать стены.

— Одноглазый проник сюда по потайному проходу,— вспомнил он. Его пальцы ощупывали каждый камень. И вдруг… Щель! Немного усилий, и дверь, замаскированная под каменную кладку, поддалась.

Они устремились через проем и оказались в длинном погребе, заставленным большими и маленькими глиняными сосудами. Отсюда вели два хода: один в дом повара, другой в трапезный зал. По какому пути выбираться? Беглецы на мгновенье остановились. Сзади отчетливо послышался топот стражников и гул голосов. Выбежать не успеют.

Фазарука взглянул на ближайший пузатый кувшин, чуть ли не с него ростом. Пнул его ногой. Пустой! Все сразу сообразили, что надо делать. В этой части погреба находились опустошенные сосуды из-под зерни и напитков. Горловины у них были достаточно широкие, чтобы человек смог протиснуться в их чрево. Одно мгновение, и беглецы скрылись в кувшинах. Стражники протопали мимо. Один из них предложил обыскать весь погреб. Другой заорал, что в погребе прятаться негде, и что, наверняка, заговорщики побежали в дом повара. Оттуда самый короткий путь до ворот.

Погоня направилась к дому повара, оставив, на всякий случай, одного стражника охранять потайной ход. Стражник решил воспользоваться всеобщей суматохой и полакомиться вином. Он начал обстукивать кувшины, отыскивая не вычерпанные до дна. У беглецов замирало сердце, когда он пинал их сосуды.

Но вот, наконец, труд его был вознагражден. На дне кувшина осталось немного старого пахучего вина. Стражник скинул деревянную крышку и перегнулся по пояс в кувшин, пытаясь флягой зачерпнуть сладкие остатки. Воспользовавшись этим, беглецы бесшумно вылезли из своих укрытий. Фазарука подкрался к, кряхтевшему от натуги, стражнику, схватил его за ноги и запихал в кувшин. Тот в ужасе завопил, но вылезти никак не мог.

Беглецы бросились к трапезному залу. За спиной послышался звук шагов преследователей. Стражники ворвались в дом повара, устроили переполох, все перевернули, обшарили все углы, до смерти перепугали хозяев, но ничего не обнаружили. Сообразив, что ошиблись, бросились назад в погреб.

Суппилулиума и его спутники, очутившись в трапезном зале, подперли дверь тяжелым столом. Куда теперь? Снаружи и по коридорам халентувы бегали мешеди с факелами. За окнами с узорчатыми решетками слышалась беспрерывная перекличка охранников. Подняли тревогу. Беглецы растерялись. Им уже не вырваться.

Вдруг из темноты их позвал женский голос. Все разом обернулись в ту сторону. Суппилулиума еле различил во мраке силуэт. Он подошел ближе. Перед ним стояла высокая стройная девушка. Лицо ее скрывала прозрачная накидка. От нее исходил тонкий аромат роз и жасмина.

— Кто ты? – спросил Суппилулиума.

— Говори тише! — Попросила она.— Я помогу тебе бежать.

— Но это невозможно. В халентуве всех подняли на ноги.

— Мешеди лабарны не знают всех тайных ходов, иначе давно бы вас схватили. Я, как видишь, знала, что вы очутитесь в трапезном зале. А теперь, слушай внимательно: Я выведу вас в сад. Бегите прямо, пока не попадете к зверинцу. В сад спустили собак. Но собаки бояться подходить к зверинцу. С помощью этого,— она сунула Суппилулиуме моток волосяной веревки, вы легко перемахнете через стену.

На дверь, ведущую из погреба, обрушились тяжелые удары. Доски затрещали.

— Скорей же! — девушка юркнула в темноту. Беглецы последовали за ней по узким закоулкам халентувы.

Вход в сад охраняли двое стражников с короткими копьями и овальными щитами. Девушка сделала знак остановиться. Суппилулиума и его спутники замерли. Девушка подбежала к охранникам и закричала:

— Скорее! Бегите в трапезную. Там кто-то прячется!

Оба копьеносца, не раздумывая ни секунды, кинулись в указанном направлении.

— Путь свободен! — она поманила беглецов рукой.

— Как тебя благодарить? — спросил Суппилулиума.

— Не стоит. Я спасаю настоящих воинов.

— Скажи хоть имя своё. Клянусь, я даже под пытками никому не открою тайну.

— Торопитесь, уже светает,— не слушала его девушка.

— Не сдвинусь с места, пока не назовешь себя. Пусть меня изрубят на месте.

Девушка грациозно откинула покрывало с лица. Свет поздней луны озарил тонкие черты смуглой красавицы.

— Фыракдыне!? — Вырвалось у повелителя. Дальше он не мог ничего промолвить.

— Быстрее! — девушка подтолкнула обомлевшего Суппилулиуму.

Он пришел в себя и побежал вслед за Фазарукой.

Узкую дорожку можно было легко разглядеть в лунном свете. Да и небо уже светлело. Они слышали впереди рычание зверей, разбуженных суматохой. А сзади заливались лаем сторожевые псы. Лай становился все громче, послышались голоса стражников. Среди деревьев сада замелькали факела.

— Повелитель, собаки нас учуяли,— с отчаяньем в голосе, сказал Фазарука, переводя дыхание.

— Успеем,— старался успокоить его Суппилулиума.— Вот и зверинец.

Деревья расступились, и перед ними выросла стена. За ней находился город с множеством узких виляющих улочек. Там их спасение. Вдоль стены стояли клетки из толстого бамбука. Звери подняли рев, учуяв людей.

— Вон они! – послышался сзади окрик.

Неужели поймали? Все старания напрасны! У Суппилулиумы мелькнула спасительная мысль.

— Слушай меня,— крикнул он своим спутникам.— Сбивайте запоры с клеток и выгоняйте зверей.

Все четверо принялись за дело. Несколько мгновений — и клетки открыты. А беглецы вскарабкались на крышу небольшого домика смотрителя.

Звери выбегали из клеток и метались по саду. Собаки завизжали и, поджав хвосты, рванули назад. То же самое сделали их хозяева.

На крыше домика Фазарука обнаружил старую садовую лестницу. Домик смотрителя стоял у самой стены. Лестницы вполне хватило, чтобы оказаться на гребне стены. Взобравшись наверх, беглецы закрепили веревку и спустились в город. Успели вовремя. По стенам к ним уже спешили часовые.

Не чувствуя усталости, беглецы устремились в лабиринты Нижнего города. Когда они приближались к воротам, то услышали стук тревожных колотушек на сторожевых башнях.

— Сейчас закроют все ворота,— с горечью произнес повелитель.

— Все, но не эти,— возразил Фазарука.— Видишь, синий платок на копье стражника? Это мои воины разоружили охрану. За стеной нас ждут быстрые скакуны.

   ‹7›   ‹8›   »9

Книга первая. Восставшая из пепла

Часть первая  Часть вторая

Книга вторая. Месть богов

На страницу автора

 
     
 
     
 

Поделиться в:

Рассылка
новостей не чаще 1 раза в месяц

В начало страницы

 
     

© Клуб ЛИИМ Корнея Композиторова,
since 2006. Москва. Все права защищены
liim.ru