ГЛАВНАЯ      АВТОРЫ

ПОИСК      МЕНЮ

На страницу автора

Книга первая. Восставшая из пепла

Книга вторая. Месть богов

Часть первая  Часть вторая

1«   ‹2›   ‹3›   ‹4›   »12

Сидоров Иван
Под знамением Бога Грозы

Книга вторая
Месть богов
Часть вторая — 3

Белая повозка Ашшурбалита, запряженная парой гнедых длинноногих лошадей медленно поднималась в гору. Двумя колоннами с обеих сторон шествовали «Бессмертные» в полном вооружении. Ветер трепал их длинные одежды с широкими рукавами. Солнце сверкало на остриях копей. За спинами висели чехлы с луком и стрелами. Впереди и позади, повозку сопровождали «Непобедимые» всадники.

В повозке, под белым полотняным балдахином восседал сам сиятельный Ашшурбалит. Напротив него, на скамеечке пониже, расположились седой туртан и полный изнеженный абаракку. Когда повозка поднялась на холм, перед их взором предстал величественный бескрайний Ефрат. Круто поднимался отвесный берег, на гребне которого белели неприступные стены красавца-города Ашшура.

— Чудесная погода для прогулки! — благоговейно вздохнул Ашшурбалит.— Давненько я не выезжал за город.

— Ты все время в делах, наш неутомимый кормилец,— с масляной улыбкой произнес абаракку, поправляя завитую накладную бороду.

— Такова шимту правителя. Дел много,— сокрушался Ашшурбалит.— А я бы с удовольствием поохотился на львов, как раньше. Но в мои годы тяжело править колесницей.

— Ты еще крепок, повелитель,— подобострастно возразил туртан.— Ты старше меня, а сил у тебя больше и выглядишь моложе. Боги сохраняют твое здоровье.

— Ну что ты,— испустил тяжелый вздох Ашшурбалит.— Я, наверное, и до Ниневеи не доеду. Да! — вдруг вспомнил он.— Что мне сегодня утром говорили о Шативазе? Об этом несчастном выродке — сыне Тушратты. Что он там натворил в Ниневее? Голова с утра была забита совсем другими делами.

— Мальчик не понимает, что прошли времена могущества Митанни,— с той же масляной улыбкой, сквозь бороду, ответил абаракку.— Он витает в облаках: представляет, что Ассирия все еще находится в подчинении у Вашшукканни. Требует, чтобы ему вернули престол. Он, даже, как-то собирался ехать к тебе. Естественно, его не пустили. Тогда он пришел в ярость, схватился за оружие. Пришлось несчастного безумца запереть. Тогда Шаттиваза принялся оскорблять тебя, грозил, что убьет Шутарну и вас, солнцеликий, разорит всю Ассирию, отомстит сполна за смерть отца. Мальчик бредил и бился в истерике.

— Как трогательно,— насмешливо произнес правитель.— Любящий сын мстит за отца. Да, этот выродок достоин Тушратты. Пора его отправить в Митанни в гости к Шутарне. Если ему нужен престол — пусть возьмет его. Интересно. Как Шутарна с ним поступит: сразу убьет или сначала будет пытать?

— Думаю, побыстрее укажет дорогу к любимому отцу,— рассмеялся абаракку.

— А как там сам Шутарна. У тебя есть последние сообщения от него? — спросил правитель.

— Дрожит, как овца перед волчьей пастью. Заперся в Вашшукканни и нос не показывает за городские ворота. После того, как Суппилулиума захватил Керкемиш, все дороги с севера с запада и с юга контролируют хетты. Если б не наша поддержка, Вашшукканни бы вновь горела. Шутарна шлет тебе слезные письма. Умоляет прислать к нему еще воинов.

— При таком положении, когда со всех сторон хетты, нам пора выводить войска из Вашшукканни, а не присылать новые,— заметил туртан.

— Однако, он не глуп,— продолжил абаракку.— Местное население обнищало. Свободные землепашцы живут хуже, чем у нас рабы. Но Шутарне удается держать их в повиновении и, даже, собирать дань.

Но недавно по Митанни разнесся слух, что законный наследник жив, и вскоре прибудет в Вашшукканни. Я бы язык вырвал тому, кто проболтался. Народ в Митанни забурлил от такой вести. Они думают, что наследник встанет у власти и облегчит им жизнь. Шутарна боится, что потеряет свое влияние.

— Проверить охрану в Ниневеи,— приказал Ашшурбалит.— Узнать, кто проболтался, вырвать язык и заклеймить в рабство. Мальчишку надо убить. Но пусть это сделает сам Шутарна. Шативаза стал обузой. Я его кормил, потому что пугал им Артатаму и Шутарну. Теперь же он не нужен. Керкемиш пал. Шутарна опирается только на нас и трясется от одного упоминания имени Суппилулиумы. Как только он отошлет к праотцам законного наследника, надо припугнуть его разоблачением и диктовать свою волю: заставить отдавать высокие посты тем, на кого мы укажем. В конце концов, можно вскоре убрать и самого Шутарну. Пусть Митанни станет одной из наших провинций.

— А не лучше ли сразу заменить Шутарну Шативазой? — предложил туртан.

— Нет,— отрицательно помотал головой абаракку, при этом брезгливо выгибая губы,— мальчишка слишком строптив. Неизвестно, что ему взбредет в голову.

— Верно,— согласился Ашшурбалит.— Пусть его до границы проводит Аллунита. Дальше сам должен добираться до Вашшукканни: он же хозяин страны. А если его кто прирежет, тут не наша вина.

Аллунита ехал сзади на недозволительно близком расстоянии. Он слышал все слово в слово. После придержал коня и отстал. Сидевшие в коляске Ашшурбалит и его приближенные не догадывались, что их кто-то подслушивает.

— Повелитель,— услышал он в конце голос туртана.— не боишься доверить это дело Аллуните. Не нравится мне его настроение в последнее время.

— Ничего, успокоил его Ашшурбалит.— Справится. А после я отошлю его на границу с Вавилоном.

В сердце Аллуниты кипела бессильная злоба и обида. Ашшурбалит не сдержал своего обещания отослать Аллуниту в Кадеш. Тамкары давно уже обосновались в этом хеттском городе, а алайялу был назначен другой. Теперь Ашшурбалиту понадобилось, что бы он проложил ему дорогу к Вавилону. Конечно, Аллунита хорошо знал те места. Сколько лет он воевал с касситами. Но неужели ему больше не суждено увидеть родные горы. Сердце сжималось от тоски. А кому пожалуешься?

Наследник престола Митанни Шативаза выехал из Ниневеи ясным солнечным утром в сопровождении Аллуниты и его телохранителей. Он ехал молча, тревожно всматриваясь в даль. По лицу его было заметно, что он прекрасно понимал, какая встреча его ожидает на родной земле. Кому хочется так рано умирать. Ему едва исполнилось семнадцать. Борода и усы едва пробились сквозь гладкую смуглую кожу. Но он нисколько не напоминал своего отца. В противоположность Тушратте, Шативаза отличался высоким ростом, широкими плечами. Движения у него были стремительные и резкие.

Вдруг Аллунита стал замечать, что юноша украдкой бросает на него взгляды.

— Ты чего косишься на меня,— не выдержал он.— Боишься, что я тебя зарежу. Мне, только приказано доставить тебя к границе.

— О, нет, тебя я не боюсь, отважный воин,— ответил юноша.— Я удивляюсь, как Ашшурбалит так возвысил чужестранца. Наверное, ты принес ему великую победу.

— С чего ты взял, что я чужестранец,— удивился Аллунита.— Мой отец честно служил Ашшурбалиту. Мои братья занимают высокие посты.

— Все говорят об этом. Ты грустишь по родине?

— И где, по-твоему, моя родина?

— Я думаю, по ту стороны Бычьих гор.

Аллунита стегнул коня плетью и помчался вперед. Сердце снова сжалось от непонятной тоски. Шативаза догнал его и осторожно сказал:

— Прости, воин. Я не хотел причинить тебе боль.

— Ерунда,— натянуто улыбнулся Аллунита.

Шативаза попытался перевести разговор на другое:

— У тебя столько шрамов на руках. Наверное, ни один десяток сражений за твоими плечами.

— Все по мелочи,— ответил Аллунита.— В крупных сражениях бывал редко.

— Я слышал, что ты отбил у касситов несколько городов. Ты слишком скромный.

— А вот, о тебе говорят, что ты вздорный юноша. Хватаешься за оружие при каждой обиде. Когда тебя заперли, кричал и угрожал правителю.

Шативаза опустил глаза и еле слышно произнес:

— Не было этого. Вернее, было, но не так. У меня был наставник. Несчастный старик! Убийца зарезал его. Не знаю, поймешь ли ты. Он был единственным моим другом. В трудные дни не согласился покинуть меня. Оберегал, словно родного сына. Заменял мне отца, ведь Тушратту я видел только на праздниках да на богослужениях.

Не каждый может вынести, когда видит своего любимого учителя, единственного друга мертвого, лежащего в лужи крови. Неудивительно, что от страха и от внезапного горя мой разум помутился. Я схватил меч и бросился на поиски убийцы. Но тот скрылся в темных коридорах. Когда же меня привели обратно в покои, дали теплого вина и пытались успокоить, тело моего наставника бесследно исчезло. Даже кровь начисто вытерли. Мне сказали, что наставник мой бежал, а мне приснился дурной сон.

— Я не верю тебе,— ответил Аллунита.

Шативаза обиженно отвернулся.

— Ты знаешь, что по дороге тебя ждет смерть? — спросил Аллунита.— Шутарна не допустит тебя в Вашшуккани живым.

— Знаю,— пожал плечами юноша,— но я, назло ему, появлюсь в столице.

— Желаю удачи! — сочувственно усмехнулся Аллунита.

На этом их разговор закончился. День клонился к вечеру. Отряд направился в небольшое селение на ночлег.

Лишь только розовая заря улыбнулась миру, всадники уже продолжили путь. К полудню показалось следующее селение, на краю которого одиноко возвышалась каменная стела. По ту сторону начиналась земля Митанни.

Всадники спешились возле питейного двора. Грязные мальчишки отвели коней под навес и насыпали в кормушки ячменя.

— Дальше поедешь один,— сказал Аллунита.— Я должен возвращаться в Ашшур.

Юноша печально посмотрел на дорогу, ведущую в Вашшукканни.

— Тебе страшно? — спросил Аллунита, положив ему руку на плечо. Ему вдруг стало жаль этого статного юношу. За что он страдает? За что он должен так рано покинуть этот мир?

— Нет,— ответил Шативаза.— Мужчинам стыдно бояться смерти. Просто, грустно умирать изгнанным и проклятым. Вроде, впереди моя земля, в то же время, чужая. Как будто где-то долго бродил по свету, прихожу в свой родной дом, а он занят недругом. И жизнь подходит к концу.

— Неужели ты твердо намерен умереть? — не понимал его Аллунита.— Кроме этой дороги есть еще другие.

— Только эта дорога мне подходит,— Его глаза загорелись огнем отваги и безрассудства.— Я умру, но перед этим повстречаюсь с самозванцем и все выскажу ему в лицо.

— С удовольствием бы послушал твою речь,— кивнул Алунита.— Только толку нет в пустых угрозвх.

— Помоги мне! — с жаром воскликнул юноша.— Ты ведь не боишься смерти.

— Думаешь, я смогу противостоять всей митаннийской армии. Ты меня переоцениваешь.

— Помоги мне только пробраться в Вашшукканни. Если я появлюсь перед народом, он не посмеет меня пальцем тронуть. Это единственное, что мне осталось сделать.

— Почему ты выбрал меня? — удивился Аллунита.

— Я верю — ты мне принесешь удачу,— стоял на своем юноша.

— Я не могу ослушаться своего повелителя. Мне приказано следовать в Ашшур.

— Но, разве, ты не вольный человек? Ты знатен и богат и можешь ехать, куда захочешь.

— Не так все просто,— вздохнул Аллунита.— Мне можно ехать в любую сторону, но только не на север. Меня не пустят.

— Кто? — не понял Шативаза.

— Сейчас увидишь.

Аллунита подозвал мальчишку и приказал ему вывести его коня и коня Шативаза. Как только мальчик все исполнил, к Аллуните тут же подошли его телохранители.

— Благородный Аллунита,— вежливо, но подозрительно спросил один из них,— куда ты изволишь ехать?

— Хочу проводить наследника до пограничного камня. Вы отдыхайте. Я скоро вернусь.

— Мы с тобой.

— Зачем? — вмешался юноша.— Нигде поблизости нет врагов.

— Прости нас, благородный Шативаза,— с терпеливой вежливостью ответил телохранитель,— но наш солнцеликий правитель Ашшурбалит, да даруют ему Боги вечное счастье, строго-настрого приказал не спускать глаз с нашего господина. Оберегать его от всяких бед.

— Неужели такому сильному воину может что-то угрожать? — недоумевал юноша.— Я думал, что Аллунита готов сразиться с целым войском.

— Мы выполняем приказ правителя,— уклончиво ответил телохранитель с непроницаемым лицом, тем самым, давая понять, что разговор на эту тему окончен.

— Ну, что ж,— с сожалением произнес Шативаза.— Если так, то мне придется одному ехать. Но перед этим давайте зайдем к хозяину питейного дома. Я угощу вас, заодно сам выпью, быть может, в последний раз в жизни.

Телохранители с радостью согласились. Хозяин, толстый торговец в простой белой одежде, расплылся в любезной улыбке. Он пригласил гостей в прохладную комнату, где стоял низкий длинный стол с резными ножками в виде львиных лапок и высокие скамьи. Мальчик-слуга принес стопку грубых глиняных кружек и кувшин с пивом. Затем на столе появилась закуска из свежего сыра, холодного мяса, ячменных лепешек и фиников. Началась пирушка. Воины за несколько мгновений опустошили кувшин. Кровь разыгралась, хмель закружил головы.

— Эй, хозяин,— крикнул юноша.— Эти прославленные воины пьют твое пиво, словно воду. Твое заведение не будет стоить и шекеля меди, если в нем не найдется кувшина старого вина.

— Найдется, добрый господин,— заверил хозяин.

— Так неси же его скорее сюда. Пошевеливайся! У тебя в гостях «Непобедимые» всадники богоподобного Ашшурбалита, а не простые брояги.

— Сейчас будет вино!

Хозяин побежал к погребу и вскоре опять появился в дверях с позеленевшим от времени кувшином. Горлышко глиняного пузача было залеплено воском.

— Вот, господин, старое вино,— сказал он, бережно преподнося кувшин и, на всякий случай, добавил: — Оно очень дорогое.

— Я за все плачу. А серебра у меня полная сумка,— ответил Шативаза, небрежно вырвав сосуд из рук хозяина. Он сорвал восковую крышку, и сам разлил рубиновую, слегка пенящуюся влагу по кружкам. Никто не заметил, как Шативаза сдвинул камень на перстне и высыпал в кувшин серый порошок. Воины залпом осушили свои кружки. Но Шативаза не пил и не дал пить Аллуните, отвлекая его каким-то разговором. Еще после одной кружки «Непобедимые» затянули боевую песню и, вскоре, все неожиданно уснули, попадав на стол.

Аллунита вскочил из-за стола.

— Ты что наделал? — закричал он.

— Я их отравил,— с вызовом признался Шативаза.— Они мне мешали. Теперь ты свободен.

— Да как ты посмел?

— Я правитель! Я смею!

— Ты коварен. Теперь я понял, почему Шутарна тебя боится. Значит, ты спешишь на тот свет. Но в одиночку помереть скучно. Так ты решил меня прихватить?

— Я хотел не этого,— ответил юноша.— Умереть мы всегда успеем, рано или поздно. Наш черед когда-нибудь настанет. Подумай о другом. Неужели тебе не хочется почувствовать себя свободным? Вдохнуть родной воздух? Ты же хочешь увидеть свою родину.

— Если я последую за тобой, по законам Ассирии меня казнят.

— Если поймают,— докончил за него Шативаза. Тебя все равно накажут. Посмотри на них. Ты допустил их гибель. Может, я действую подло, но у меня нет выбора. Ты мне нужен.

— Я присягнул на верность Ашшурбалиту,— возразил Аллунита,— и от клятвы не отступлюсь, пусть, даже, меня накажут.

— Клятва? — небрежно бросил Шативаза.— Одни придумали ошейник раба, другие клятву верности. А суть у них единая. Ты сполна отплатил Ашшурбалиту честной службой. Об этом говорят твои шрамы. Но вспомни: много ли правитель исполнял твои просьбы?

— Он дорожит мной,— оправдывался Аллунита, пытаясь подавить противоречивые чувства.

— Как копьем. Когда копье сломается, он его выкинет. Он, наверное, тебе обещал пост туртана? Не надейся. Будь ты хоть десять раз героем, для них — ты чужак.

— Что ты понимаешь в этом?

— Я сын правителя, и хорошо разбираюсь во всем, что касается власти. Поедем же! — настаивал Шативаза, видя, что Аллунита колеблется.— Ты боишься потерять все? На самом деле, у тебя ничего нет. Как только на трон вступит сын Ашшурбалита, братья отберут у тебя все. Ты здесь чужой.

— Поехали! — наконец сделал выбор Аллунита.

Два всадника, подъехали к воротам небольшой крепости. Пламя факелов заметалось по стене. Два стражника преградили им дорогу.

— Кто такие?

— Мы вольные воины. Нанимаемся на службу к тем, кто платит,— ответил Шативаза.

— Тогда проезжайте в город и следуйте вон туда, на холм. Видите большой дом. Там живет наместник.

Заплатив охранникам положенную пошлину, всадники поехали в указанном направлении. Вскоре они очутились возле добротного двухэтажного дома. Слуга провел их в небольшой зал, где на высоком стуле восседал обрюзгший старый наместник с отвисшей нижней губой и усталым скучающим взглядом. Несколько писцов находились тут же в зале. Расположившись на циновках, они выводили тонкими палочками клинописные знаки на небольших табличках сырой глины.

— По какому делу едите в Митанни? — сухо начал допрос наместник, взглянув недовольно в их сторону.

— Мы свободные халдейские воины. Едем наниматься на службу в Вашшукканни,— ответил Шативаза.

— Ко времени,— криво усмехнулся наместник.— Скоро там будет жарко. Но серебра вы много не заработаете.

— Благороднейший и уважаемый господин, позволь нам, недостойным, преподнести тебе небольшой скромный дар.— С этими словами Шативаза достал из дорожной сумки серебряный нож халдейской работы и протянул просиявшему наместнику. Глаза наместника потеплели, нижняя губа закатилась, все лицо приняло более дружелюбное выражение.

— Спасибо, спасибо,— промурлыкал он и спрятал нож в складках одежды. Сделал это проворно и ловко, чтобы писцы ничего не заметили.

— Расскажи нам, господин, если мы не отнимем у тебя много времени, что происходит в стране? Стоит ли нам ехать в Вашшукканни?

— Ничего интересного не происходит. Все кувырком полетело. Великая держава сменила золотые одежды на тряпье нищего. Я, наместник города, иногда, ем на обед ячменную похлебку без куска мяса. А тут еще прошел слух, что должен приехать из Ассирии законный наследник. Говорят, он с потрохами продался Ашшурбалиту. Как только он взойдет на престол, так все свободные митаннийцы станут рабами, и будут день и ночь работать на чужих полях. Наместникам отдан приказ проверять всех, кто едет из Ассирии.

— Да, придется несладко! — понимающе кивнул Аллунита.— Надо его поймать.

— Ловим,— вздохнул наместник.

— И что его ожидает,— поинтересовался Шативаза.

— Это не мое дело,— отрезал наместник, подумав, что и так слишком много наговорил.— Завтра можете ехать дальше. Сегодня переночуйте в городе. На дорогах ночью опасно.

На следующее утро к наместнику зашел сановник, следивший за донесениями.

— Это твое? – спросил он, указывая на глиняную табличку.

— Да, господин,— согласился наместник, узнав свою печать.

— Что за юноша прибыл вчера в город?

— Халдейский воин. Их было двое. Второй постарше.

— Они тебе дарили что-нибудь?

— Ну что вы, как я могу брать…

— Говори правду, пока не заставил высечь тебя! — строго приказал сановник.

— Только маленький подарок. Дешевая безделушка,— оправдывался наместник, доставая нож.

Сановник вынул лезвие из ножен и прочитал надпись на клинке:

— Собственность наследника великой Митанни. Где они? Остолбеневший наместник, заплетающимся языком кое-как объяснил место, в котором остановились путники. Отряд копьеносцев бросился к указанному дому. Путники давно скрылись. На столе, за которым они завтракали перед отъездом, острым ножом было вырезано: «Ищите меня в Вашшукканни».

После нескольких попыток прорваться в город. Шативаза и Аллунита совсем отчаялись. Кругом на дорогах стояли посты. На холмах виднелись копья обходчиков. Проверяли каждого путника.

— Что будем делать? Может быть, дождемся ночи? — предложил Шативаза.

— Ночью городские ворота закрывают,— не согласился Аллунита.

— Глянь-ка, я чувствую удачу. Боги нам шлют знамение,— обрадовался юноша, указывая на шатер, стоявший недалеко от дороги.

Подъехав ближе, они увидели льняной разукрашенный полог. Над входом висели козлиные рога — знак привилегированной особы. Несколько мешедей охраняли шатер со всех сторон. Рядом стояла двухколесная повозка с навесом от солнца, запряженная парой коней.

— Шесть охранников,— насчитал Шативаза.— Если поднимется шум, ты справишься с ними?

— С шестерыми? — прикинул Аллунита.— Пожалуй, смогу.

— Тогда поехали. У этого сановника, кто бы он ни был, наверняка есть разрешение на проезд. Или он сам отдаст нам его, или мы отберем силой.

Стражники схватились за рукоятки мечей.

— Остановитесь! — потребовал старший.

— Аллунита показал им свой жезл.

— Я командую тысячей «Непобедимых» всадников лучезарного Ашшурбалита. У меня важное дело к твоему господину.

— Подождите.— Старший юркнул в шатер. Оттуда донеслось неясное бормотание. Вскоре стражник появился вновь, откинул полог и пригласил гостей войти.

Оказавшись внутри, беглецы увидели полного вельможу в строгой длинной одежде. Небольшая тиара сверкала золотыми нитями на голове. Борода и волосы аккуратно завиты мелкими колечками и ровно уложены. Вельможа поднялся с высокого стула и подошел к юноше. Холеное лицо вытянулось от удивления и испуга.

— Тебя ли я вижу? — не то с удивлением, не то с радостью произнес он.— Пусть Боги лишат меня зрения, если передо мной не наследник.

— Шаутата! — Шативаза немного успокоился.— Рад тебя видеть.

— Ты, все-таки, приехал.— Глаза сановника забегали по сторонам.— Поворачивай немедленно назад. Шутарна ни за что не уступит тебе трон. Он прекрасно обо всем осведомлен. Ты не доберешься живым до столицы.

— Я все прекрасно понимаю, но поворачивать нет смысла. В Ассирии меня ждет такая же участь,— ответил Юноша.— Признайся мне честно: ты поддерживаешь Шутарну?

— Клянусь всеми богами,— горячо воскликнул Шаутата, побагровев,— я его ненавижу! Мы все ему верили, когда он вызвал нас из Керкемиша. Он обещал нам все вернуть: наши дома, земли, богатства. Как слепцы последовали за ним. Теперь мы нищие и вынуждены прислуживать ему. А он наше добро раздает аккадцам.— Сановник понизил голос и, почти шепотом, произнес: — Ты знаешь, что смерть твоего отца — его рук дело. Убийцу подослал именно он. Безжалостней и коварней человека, чем Шутарна, я не встречал.

— Я догадывался об этом.

— Но самое ужасное: он всех держит в страхе. Многие знали о покушении на Тушратту, и никто не посмел этому помешать. Этот грех теперь не отмолим и после смерти.

— Пусть Боги вас судят,— строго сказал Шативаза.— А ты, как и прежде, распоряжаешься казной?

— Нет,— грустно улыбнулся Шаутата.— Сейчас все высокие должности раздают ассирийцам. Шутарна в начале возвышал людей из Керкемиша. Но после падения этого города, их изгнали, а места правитель раздал самым преданным и подлым из своего окружения. Мне же приходится объезжать страну и собирать подати. Вот, заставляю наместников отбирать у народа последнее. Народ недоволен. На меня часто нападают плугари и ремесленники, доведенные до отчаяния нищетой. У меня было двадцать охранников, а осталось всего шесть. Кого прибили, кто сам сбежал, страшась гнева землепашцев. Сейчас еду обратно в Вашшукканни.

— Мне тебя послали Боги,— обрадовался Шативаза.— Мы поедем с тобой, как слуги, и благополучно минуем все заставы.

Шаутата испуганно замахал руками.

— Ты жаждешь скорее умереть? — запричитал он.— Что ты сможешь сделать? У тебя всего один воин, а у него целое войско.

— Я должен его изобличить, хотя бы ценой собственной жизни. Иначе мне незачем жить. Кем я стал? Вечным изгнанником? Живым мертвецом? Мне, как и отцу, придется умереть на чужой земле, всеми забытым. Такая жизнь не для меня! — горячо закончил Шативаза.

— Но как ты его изобличишь? Хитрее и коварнее лисы не встретишь. В его окружении одни подлецы. Каждый, кто скажет слово поперек — обречен на гибель.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить. Ты когда-то был приближенным Шутарны. У любой крепости, даже самой неприступной должен быть изъян. Вспомни, чего он боится?

Шаутата побледнел, разжал трясущиеся губы и очень тихо сказал:

— Я знаю тайну, но она стоит жизни.

— Говори! — настаивал Шативаза.— Ради Митанни, ради прощения за все грехи.

— Правитель Митанни должен носить священную диадему. Она является божественным символом власти. По его словам, диадему ему передал Тушратта в свой смертный час. При Тушратте, я служил казначеем и, по должности, часто держал в руках эту священную реликвию: носил к ювелиру чистить или заменить драгоценные камни.

Однажды, я помогал облачаться Шутарне на какой-то праздник.

Я взял в руки диадему, но тут заметил, что она не настоящая.

— Ты точно в этом уверен? — глаза Шативазы лихорадочно заблестели.

— Да. На обратной стороне диадемы должно быть выгравировано заклинание, гласящее, что если кто другой, кроме правителя, наденет эту диадему, то проклятия Богов падут на нечестивца. Когда я пригляделся к реликвии, то заметил, что она сама выглядит какой-то новой, сверкающей, а ведь ей должно быть не одна сотня лет.

— Значит, он носит фальшивый символ власти,— обрадовался Шативаза.

— Все равно, надо проверить,— вмешался Аллунита.— Если ты был казначеем, то должен иметь хоть какой-то доступ к сокровищнице правителя. Попробуй еще раз осмотреть диадему, а заодно что-нибудь выведать у ювелира.

— Я попробую,— неуверенно согласился сановник.

Миновав посты под видом слуг Шаутаты, заговорщики беспрепятственно проникли в Вашшукканни. Аллунита и Шативаза спрятались в доме Шаутаты. Сам же сборщик податей отправился на прием к Шутарне с собранным серебром. Вечером он вернулся взволнованный. Шутарна зол. Ему доложили, что Шативаза проскользнул через границу и находится в Митанни. За его сокрытие полагается смерть.

— Тебе удалось поглядеть диадему? — нетерпеливо перебил его Шативаза.

— Удалось,— обрадовал их Шаутата.— Я захватил с собой чудесный рубин, сам же сказал Шутарне, что принес его вставить в диадему, взамен другого, тусклого. Он позволил мен примерить камень. Рубин оказался больше, чем надо. Камень отдали ювелиру.

— И что ты заметил? — торопил его Шативаза.

— Диадема — подделка. Обратная сторона абсолютно гладкая. На настоящей надпись вырезана глубоко. Ее невозможно сточить. Камни другие, но самое главное — она легче. Это не золото.

— А с ювелиром ты говорил?

— Да. У Шутарны новый ювелир, откуда-то из Исувы. Он мне выболтал, за некоторую сумму, что старому ювелиру Шутарна дал важную работу. Мастер заперся в своей комнате и никого не пускал три дня. Когда работа была окончена, ювелир исчез. Его больше никто не видел.

— Старый ювелир предчувствовал, какая участь его ждет, а может, побоялся гнева Богов, и у него рука не поднялась писать заклинание,— решил Шативаза.

— Где же, тогда, настоящая диадема,— поинтересовался Аллунита.

— Никто этого не знает,— безнадежно развел руками Шаутата.— Но без нее всходить на трон нельзя. Может быть, поэтому несчастья обрушились на страну.

— Она найдется. Я в этом уверен,— сказал Шативаза.— Боги ее спрятали от злодея.

— Что думаешь предпринять? — спросил у него Аллунита.

— Завтра по календарю праздник Дождя. Должна пройти праздничная церемония.

— Да, Шутарна объявил о шествии по городу к храму Божественных Близнецов,— подтвердил сановник.

— Встречу его возле храма,— решил Шативаза. В том месте стена низкая. Если за нами погонятся, можно будет ускользнуть.

— Затея опасная,— покачал головой Шаутата.— В Вашшукканни много наемников. Им плевать, кто законный наследник. Кто платит — того и защищают. Народ побоится восстать. А такие опальные вельможи, как я, не имеют никакого влияния.

— Плохо! Но я должен это сделать. Только, вот, куда нам потом бежать?

— Если тебе удастся выбраться из города,— рассудил вельможа,— я посоветую тебе бежать в Хатти к Суппилулиуме.

— И как лабарна меня примет? Я же сын его заклятого врага.

— Поверь мне, только он сможет тебе помочь. Да и в Хатти будешь чувствовать себя намного спокойнее, чем в Митанни или в Ассирии.

Не очень радостно начался в Вашшукканни праздник Дождя. Народ веселился не так, как в прежние годы. Не до веселья нынче. Из окрестных селений и меньших городов пришло мало народа поглядеть на процессию. Но, не смотря на это, толпа на улицах собралась многочисленная.

Праздничное шествие двинулось из халентув вниз по городу в храм Божественных Близнецов. С обеих сторон шествие охраняли ассирийские копейщики. Их круглые медные щиты были начищены до блеска. Шутарна, облаченный в длинные желтые одежды правителя, весь в золоте и серебре, стоял неподвижно на белой колеснице с высоким золотым калмусом в руке. Голову его венчал шлем из золота, на котором небесной голубой краской вился строгий орнамент. Сбруя белых коней переливалась драгоценными камнями. Следом шли важные холеные придворные. В первых рядах аккадцы, за ними местные сановники. Все это сопровождалось нестройной музыкой и вялыми восклицаниями из толпы.

Когда величественная процессия, обойдя город, приближалась к храму, народ заволновался и зашумел. Причиной волнений оказался дерзкий юноша, который взобраться на крышу храма. «Как он посмел!» — возмущались в толпе.— «И не боится гнева Богов!»

Юноша стоял на самом краю плоской крыши, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Весь его вид выражал презрение и спокойствие. Под ним, на обширной площади гудела толпа: «Кто он?», «Что ему надо?»

— Да ведь это — наш наследник Шативаза! Это наш правитель! Это Шативаза! Наш избавитель! — громко закричал Аллунита, находясь внизу среди народа. Люди подхватили его слова. Вскоре площадь забурлила:

— Боги нам его послали! Он появился из облака! Нет, я видел, как голубь сел на крышу храма и превратился в юношу. Это он, наш правитель!

Процессия тем временем подходила к площади. Ассирийцы растолкали людей, освобождая дорогу к храму. Им отвечали ругательством и плевками.

— Что за беспорядки? — пробурчал Шутарна, но старался сохранить спокойствие. Он попытался разыграть из себя великодушного но строгого правителя.

— Зачем ты взобрался на крышу храма? — обратился он к юноше.— Не гневи Богов.

— Я залез сюда, чтобы лучше разглядеть самозванца,— со злостью ответил Шативаза.— Ты не узнал меня, Шутарна? Я — наследник Митанни, тот самый, у которого ты убил отца, тот самый, которого ты хотел схватить и убить. Все твои планы расстроены. Боги помогли мне оказаться здесь лицом к лицу с тобой. Ты должен передать мне власть перед всем народом.

По лицу Шутарны пробежала нервная дрожь.

— Этот юноша перегрелся на солнце или выпил лишнего,— фальшиво усмехнулся он.— Слезай немедленно!

— Не знаю, кто выпил лишнего,— но ты точно раздулся, высасывая кровь из моего народа. Боги смотрят пристально на нас. Ты должен перед их солнечными ликами передать мне власть.

— Тушратта, умирая, объявил меня наследником и возложил на меня священную диадему. А тебя я не знаю! — сорвался на крик Шутарна.

— Твой язык лживый, и в словах твоих нет правды,— бросил ему в лицо Шативаза.— Никто тебе власть не передавал. Ты сам ее подло захватил.

Толпа ахнула.

— Как он смеет! Негодяй! — зашипели вельможи.

У Шутарны кончилась выдержка. Он весь затрясся.

— Можешь обвинять меня в чем угодно. Мне плевать на тебя, щенок. У меня диадема — значит я правитель. А ты — никто. Только тот, кто владеет божественным символом — тот и есть повелитель Митанни.

— Даже если он гнусный вор и убийца? — дерзко крикнул Шативаза.

— Стоит ли винить льва, за то, что он загрыз шакала? Лучше готовься к смерти за оскорбление моей особы. Так уж и быть: я похороню твои истерзанные останки с почестями.

Народ молчал. И вельможи смолкли. Все боялись Шутарну. Никто не смел сказать слова против. Юноша почувствовал себя путником, попавшим в чужую страну, где его никто не знает и не понимает его языка.

— Хорошо! — произнес он в полной тишине.— Я согласен умереть. Если ты хочешь править страной — правь. Но прежде я должен убедиться, что Боги, действительно наделили тебя всеми символами власти. Ведь если это не так — страну ждут страшные беды.

— И всего-то! Проверяй! — Согласился Шутарна, заранее обдумывая, как наказать дерзкого юнца, чтобы народ надолго запомнил его страшную кончину.

— Уважаемые сановники, благородные вельможи,— обратился Шативаза к придворным.— Есть ли среди вас человек, кто служил при Тушратте казначеем?

— Есть,— раздался из задних рядов голос Шаутаты.

— Скажи-ка, уважаемый: хорошо — ли ты знаешь атрибуты власти?

— Я двадцать лет прибывал на этой должности и знаю каждый камешек на диадеме, каждую царапинку на калмусе и на голубом шлеме.

— Не можешь ли ты сказать честно, перед народом и перед Богами: узнаешь ли ты волшебную диадему.

— Возьми. Убедись,— произнес снисходительно Шутарна, снимая священное украшение и передав его Шаутате. Он был уверен, что ювелир сработал на совесть, воссоздав утерянную реликвию, и умер, унеся с собой страшную тайну. Шутарна не знал, в чем подвох.

— Не помнишь ли ты,— продолжал спрашивать Шативаза,— На обратной стороне Боги вывели заклинание: «Кто наденет на себя эту священную диадему без благословения Богов, тот будет проклят навеки и потомки его, и скот его, и дом его».

— Было такое заклинание,— подтвердил Шаутата.

Глаза Шутарны беспокойно забегали.

— Есть ли на этой диадеме заклинание?

— Нет его,— ответил сановник, и поднял над головой драгоценность, показывая всему народу гладкую обратную сторону.

— Что ты на это скажешь, Шутарна? Ты не смеешь надеть настоящую, потому что боишься проклятья. Ты — самозванец!

На площади поднялся шум.

— Что за болван! Отберите у него диадему,— крикнул Шутарна телохранителям, размахнулся тяжелым калмусом и проломил Шаутате череп. Затем метнул гневный взгляд на Шативазу и со злобным оскалом произнес: — Наговорился? Теперь умри! Взять его!

Четверо митаннийских стражников взобрались на крышу храма, обнажив мечи.

— На кого смеете поднять оружие! – грозно крикнул Шативаза, показывая им золотую печать правителей.

Стражники остановились в нерешительности. Этого хватило, чтобы Аллунита оказался среди них и ловко скинул всех с крыши.

Через несколько мгновений они с Шативазой уже бежали к городской стене, где находился один из выходов из города. Рядом с проемом лежали связанные оглушенные сторожа.

— Не упустите их! — заорал в бешенстве Шутарна, посылая в погоню Ассирийцев.

Их нагнали уже за городской стеной, когда Аллунита и Шативаза садились на коней. Кольцо воинов сомкнулось вокруг беглецов. Шутарна торжествовал, появившись на гребне стены.

— Зачем же так скоро уходишь, наследник? — Злорадствовал самозванец.— Испортил мне праздник, а теперь хочешь ускакать.

Погости немного у меня, попируй. После я сам отправлю тебя с охранной табличкой в дорогу. Только в последнюю. Я давно не наслаждался, наблюдая, как с живого человека сдирают кожу.

Кольцо сужалось. В спины и в грудь беглецов уперлись острые наконечники копей. Но тут случилось неожиданное. Аллунита вынул жезл ассирийского военачальника и закричал на копьеносцев:

— Дорогу, собаки! Не видите, что перед вами полководец великого Ашшурбалита?

Увидев золотой жезл с головой Ашшура, копьеносцы, как завороженные расступились. Беглецы погнали коней вскачь.

Шутарне, от припадка ярости, чуть не сделалось дурно. Он приказал лучникам стрелять по беглецам. Но тут, народ, долго наблюдавший за всем, наконец, взорвался. Лучников скинули со стен и побили камнями. Кровь опьянила толпу. Камни полетели в ассирийских копьеносцев. Досталось и вельможам. Шутарна поспешил укрыться в халентуве. Вскоре появились войска и утихомирили город. Но начало было положено. На всех торговых площадях только и разговор шел о новом правителе, который вскоре придет с войсками и прогонит самозванца.

Шутарна чувствовал, что власть уходит у него из рук. Он посылал одно за другим письма в Ашшур, умоляя прислать войска. А сановники, особенно иноземные, потихоньку собирали сундуки и готовились к бегству.

Всадники гнали коней по дороге к Марашу. Вашшукканни осталась далеко позади. Кони сильно устали. Изо рта клочьями вырывалась пена. Беглецы перевели коней на шаг, дав животным немного отдохнуть. Вдруг они заметили сзади облако пыли.

— Погоня,— решил Шативаза.— надо удирать. Я вижу всадников.

— Кони не выдержат,— ответил Аллунита, осознав безнадежность их положения. Спрятаться негде. Кругом голые холмы.— Уходи. Я задержу их.

— Я тебя не оставлю,— объявил ему Шативаза.— Я тебя в это втянул, с тобой вместе и погибну. Постой! — вдруг встрепенулся он, присматриваясь к погоне,— Это не митаннийцы. В армии Митанни никогда не было всадников.

— Я вижу,— согласился Аллунита, обратно вкладывая меч в ножны.— Узнаю своих «Непобедимых». Так ты их не отравил?

— Подсыпал сонный порошок,— признался Аллунита,— хотя теперь жалею об этом.

— Спасибо тебе,— поблагодарил его Аллунита.

— За что? — не понял юноша.

— За то, что грех не положил на мою совесть.

— Может, сразимся с ними? — предложил Шативаза.

— Не стоит,— остановил его Аллунита. – Их десять. Они хорошо обучены. С двумя, я бы, еще справился, с десятью — не получится. Езжай! Тебя они не тронут.

— Ты им просто так сдашься? Не лучше ли умереть свободным? Я буду биться с тобой плечом к плечу.

— Они не дадут мне умереть. Я Ашшурбалиту нужен живым, иначе их всех заклеймят в рабов. А ты отправляйся дальше без меня. Тебе еще надо стать правителем Митанни.

— Жаль, отважный воин, что все так закончилось,— вздохнул Шативаза.— Спасибо тебе за все. Я в вечном долгу перед тобой. Прощай!

— Хранят тебя Боги, смелый юноша,— крикнул ему в след Аллунита.

1«   ‹2›   ‹3›   ‹4›   »12

Книга первая. Восставшая из пепла

Книга вторая. Месть богов

Часть первая  Часть вторая

На страницу автора